Ходить в театр

Спектакль Алексея БОРОДИНА "Душа моя Павел", инсценировка по роману Алексея Варламова. Спектакль о студентах 80-х, о времени, когда еще "ничего не началось", но "все уже кончилось".

Это - совсем не "лабораторное исследование, не жесткий анализ социума, не глобальные выводы обо всем человечестве, как в театре "Эрмитаж". Это - любовный и пристрастный взгляд на прошлое, на свое поколение, по сути дела, попытка воскресить ту атмосферу и ту эпоху.

Студенты-филологи "на картошке, то есть в ситуации обязательной трудовой повинности - в колхозе, в дождливой сырости, в суровых условиях (душа нет, туалет деревенский, грязь и антисанитария), они убирают урожай корнеплодов с можайских полей, влюбляются, спорят, пьют водку и ищут, как бы это ни звучало банально, истину. Ответы на все вопросы бытия.

Конечно, я придирчиво смотрю из зала на эти "театральные мемуары" Варламова, ведь я и сам такой же студент, и так же хорошо помню эту "картошку". И главный мой вопрос: ну, а зачем мы это вспоминаем? Сегодня, сейчас?

Павел Непомилуев (актер Даниил ШПЕРЛИНГ) - главный герой спектакля - это, как ни странно, такой же Мокинпотт из конца брежневской, советской эры. Правда, есть существенное отличие: Мокинпотт - неудачник, а Непомилуев - "удачник", счастливчик, ему все время страшно везет: и на факультет он с практически провальными оценками поступает, и женщины ему благоволят, и весь "ковер жизни" как бы стелется ему под ноги.

Но все же сходство, при всех важных отличиях, двух героев для нас важнее: оба предельно наивны, оба искренне не понимают реальность. Непомилуев - уроженец "закрытого" города, где, как мы помним, в магазинах "все есть", где после праздничной демонстрации всем городом идут на стадион смотреть футбол, где все друг друга знают, где техническая интеллигенция (и вообще интеллигенция) живет с ощущением своей миссии, где все, одним словом, хорошо и уютно.

На сцене висят кумачовые плакаты - построим, перевыполним - привычный фон начала 80-х.

Но это - фасад. За фасадом начинаются вопросы. Их задают однокурсники - они вначале принимают героя за комсомольского карьериста, потом за стукача, и Паше Непомилуеву приходится проходить кучу инициаций и вызовов, чтобы доказать обратное: и драться, и впервые пить водку, и ругаться, и спорить, и влюбляться, а главное - учиться.

Учиться всему новому, что должен знать студент московского университета (звание, которым он очень гордится). А студент московского университета должен знать не только "официальную", но и "неофициальную" правду о времени - о косной тягостности советской жизни, о Сталине и лагерях, о циничной повадке любого начальства, об афганской войне, о невозможности говорить открыто и спрашивать взрослых в лоб.

Но Паша спрашивает - и ему отвечают.

В спектакле очень много песен того времени, на сцене сидит аж целый оркестр, очень много движения, очень много молодой страсти - и вот возникает вопрос, а куда же делись все эти ужасно симпатичные молодые люди, которые тогда, еще при Брежневе, так хорошо все понимали, так жарко спорили, которые были такими честными и такими искренними?

Что с ними стало потом, в перестройку? Что в 90-е? Что сейчас?

Конечно, мы этого не знаем (хотя догадываемся) - но нам безумно интересно, ну, по крайней мере, так кажется по реакции зала, очень живой и непосредственной: что же было у них, этих студентов, тогда, в самом начале, что было стартовой точкой, какие вещи их волновали?

И помимо вечных тем любой молодости - дружба и предательство, любовь и ненависть, - сама по себе возникает, конечно, и тема компромисса.

Компромисса с устройством общества и "социальными практиками", компромисса с социальными привычками, которые устоялись за десятилетия и проявляются вновь и вновь, компромисса с тяжким грузом прошлого.

Для нас важно то, что они, эти студенты 80-х, хотя бы думают об этих проблемах, мучаются этими компромиссами, яростно спорят о них и в какой-то момент даже попадают в историю, восстают, и пусть смешно и нелепо, но бунтуют - из-за того, что трудовая повинность растянулась на месяцы, и учиться им не дают, а они ведь первокурсники.

Если даже тогда, при всех парткомах и стукачах, эти студенческие волнения, даже в зачаточном виде, были возможны, если такие споры для этих ребят были остро актуальны, значит, компромисс не будет вечен?

Значит, Паша Непомилуев все же узнает что-то такое, важное, чего не может не знать "студент московского университета", а в сущности - любой человек?

Мне хочется именно с этой мыслью уйти со спектакля, а не только с горьким сожалением, может быть, исторически и оправданным, что "все провалилось" и "все зря".

Я оглядываюсь и вижу похожие эмоции на лицах зрителей, ведь это спектакль, в сущности, не о тогдашней, а о нынешней молодежи, об их искренности, их вере в "поступки", так получается.

Ну а ностальгия по советской эпохе - ее, в общем, тут и нет.

Есть что-то совсем другое.

"Дружба Народов"