Спектакль, родившийся из коврика, лестниц и фонариков

В рамках фестиваля "Золотая маска в Эстонии" Российский академический Молодежный театр показал спектакль по мотивам сказки Редьярда Киплинга "Как кот гулял, где ему вздумается". На вопросы корреспондента Linnaleht ответили актеры Анна КОВАЛЕВА и Алексей МИШАКОВ, сыгравшие в спектакле главные роли - Женщины и Кота.

- Легко ли было найти общий язык с режиссером из Норвегии Сигрид Стрем Рейбо?

Анна: Поначалу были некоторые проблемы, как и с любым режиссером. К каждому нужно найти свой подход, точки соприкосновения. Для плодотворного сотрудничества нужно понять язык друг друга. Конкретно с Сигрид не было языковых проблем, потому что она свободно владеет русским. Были некоторые проблемы, т.к. мы вместе сочиняли постановку. У нее была своя концепция, но точно построенного спектакля не было. Это сочиненные вещи, некая импровизация. Есть основа, 70%, но 30% все равно идет от зала, спектакль проходит в интерактиве, сиюминутно.

- Каждый раз вам приходится импровизировать?

Алексей: Это и было основным требованием. Не было конкретной запланированной концепции. Мы сочиняли по ходу репетиций, исходя из решения, что это будет некая игра. Мы решили поиграть в эту историю, разыграть ее. Поэтому пришлось сочинять из того немного, что есть на сцене: коврик, две лестницы, фонарик, ленточки.

Анна: Зарисовки, заявки к спектаклю мы сочинили за три дня. Очень долго мучались с котом. Режиссер садилась и по-русски с акцентом говорила: "Это какой-то дурацкий театр!" В итоге ее осенило накануне спектакля. У нас было очень много реквизита, я играла другую роль, все было по-другому. В итоге решили, что оставим только ковер, из которого и будут трансформироваться декорации и основные действия спектакля.

- Случается ли, что каждый раз вы изменяете какие-то детали в спектакле, вносите что-то новое или наоборот убираете?

Алексей: Зачастую спектакль приобретает новые краски совершенно случайно. Одним условием спектакля является то, что зритель может как бы помогать артистам, участвовать в этой игре. И, например, ребенок из зала может сказать собаке: "Иди сторожи пещеру!" или "Рычи!" И актер должен реагировать.

Анна: Мы не делаем четвертую стену, так, чтобы зритель был невидимым, а наоборот, вовлекаем его в нашу игру.

- Ваш главный зритель - это ребенок. Заметили ли вы разницу в реакции зрителя в России и в Эстонии?

Анна: Я бы не стала делить на русских и эстонских детей. Дети есть дети.

Алексей: Огромной разницы нет. Возможно, они не понимают некоторые нюансы, речевые обороты из-за языка или реалий, которых нет в Эстонии. Например, шутка про выходные не вызвала в зале Эстонии и Латвии такой реакции, как в России, т.к. у нас мужчины в основном работают без выходных.

- Как вы считаете, к детскому спектаклю нужно относиться ответственнее, чем к спектаклю для взрослых? Или наоборот?

Анна: У нас в принципе нет четкого разделения, ребенок или взрослый. У нас семейный спектакль, который должен быть интересен как ребенку, так и его родителям. А если взрослому он неинтересен, значит, что-то не так. Нашей задачей не является сделать какой-то детский утренник, на котором взрослые сидят и зевают. В нашем спектакле каждый высекает какой-то свой смысл, по-разному понимает шутки, или вовсе видит в сказанном другой смысл.

Алексей: На самом деле большое заблуждение - считать, что дети не понимают чего-то и что с ними надо говорить на каком-то другом языке. Они все понимают. Они поймут, если говорить о чем-то грустном, например, о смерти, или о веселом, как счастье. Они поймут, просто на своем уровне. Эмоциональные ценности заложены в детях, поэтому если с ними разговаривать как с какими-то пеньками, ребенок никогда не поймет такого отношения, и будет считать, что он хуже. Просто с ребенком нужно говорить на его уровне.

- За два дня в рамках проекта "Молодые режиссеры - детям" ваш театр дает 4 спектакля. Не тяжело ли? Успеете Таллинн посмотреть?

Анна: Ну так, чуть-чуть совсем. На самом деле в расслабленном, немного уставшем состоянии рождаются абсолютно правдивые вещи.

Кристина Казаченко
Linnaleht