Российский академический
Молодежный театр
+7 (495) 692-00-69 (касса)
Театральная пл., д. 2
Ода собачьей радости
Единственному прозаическому произведению блистательного поэта-постмодерниста Тимура Кибирова под названием "Лада, или Радость" подарили сценическую жизнь режиссер Марина БРУСНИКИНА и актеры Молодежного театра. Завораживающий текст поэта был создателями прочтен, обжит и обыгран с таким вдохновением и удовольствием, что образовавшийся в результате арт-продукт оказался способным примирить с постмодернизмом самые реакционные зрительские круги.
На Большой сцене РАМТа нашлось место и зрителям, и актерам, и необычной форме подиума - три деревянные волны в противофазе сбегают с возвышенности задника и, кажется, падают с обрыва в затемненный омут пустого зрительного зала. У самого "обрыва" - старый шифоньер, который то служит насестом для кота, то дает возможность запрятаться или зловеще скрипнуть дверцами. Остальные элементы декораций и реквизит по мере надобности проникают на сцену через люки, дискретно прорезанные в подиуме; те же люки позволяют персонажам летом плескаться в реке - в объятиях автомобильных покрышек, а с гребня волны зимой можно съехать на попе, как со снежной горки.
Лето обозначено купаниями, осень - резиновыми сапогами и градопадом яблок, зима - переобуванием в валенки и ваянием снежной бабы из живой девицы, весна - скидыванием тулупов. Из новейших технологий - только ноутбук (принадлежащий, кажется, коту), на малюсеньком экране которого можно увидеть фото кое-где еще сохранившихся пасторалей. Венчает экологичную декорацию объединивший наблюдающих и наблюдаемых каркас крыши пятистенки - деревянные стропила под потолком (сценограф - Николай СИМОНОВ).
Итак, мы наконец в деревне - нечасто сегодняшний театр предлагает нам вновь посетить уютный некогда уголок.
В очерченном некрашеными досками пространстве девять актеров создают образы последних обитателей заброшенной деревушки, часть из которых перешли в разряд дачников, но есть и жданные и неожиданные гости (набор мифологем постсоветской деревни). Старушенция, несправедливо и тяжело обиженная судьбой, оторва-продавщица, коррумпированный мент и его противная супруга, городская девочка, помешанная на фэнтези, городской фельдшер, чурающийся деревенского гостеприимства, нелегальный гастарбайтер и деревенский балагур-охальник. Натуральное, бескорыстное сочувствие к беспородной собачонке Ладе, самому беззащитному из всей этой ожесточившейся от реалий нынешней жизни компании существу, "очеловечивает" действующих лиц, обнажает их чувства, и расцветают они любовью к ближнему.
Сюжет не нов, но - свеж. Поскольку естественная поэзия жизни пульсирует в этом постмодернистском, то есть мерцающем переиначенными цитатами из классиков тексте. Повесть не переложена в пьесу, персонажи читают прозу, иногда пускаются в речевки и песнопения, что нисколько не осложняет восприятие, но придает художественный объем прозвучавшему слову. И воспевает обаяние и естественные порывы души обычного, внесистемного человека, игнорирующего по мере сил всякую актуальность.
Ностальгия по самому себе, в которую радостно и легко погружаются актеры, - столь рельефно и с аппетитом прописаны персонажи. Собачонка Лада в исполнении Нелли УВАРОВОЙ - гиперчеловечное существо в небрежной человеческой одежде, без грима, без стояния на четырех лапах, почти без слов; но единственный поэтический монолог Лады за секунду до совершения самопожертвования произносится с такой верой в предлагаемые обстоятельства, что переживается зрителем сильнее человеческой трагедии. Татьяна МАТЮХОВА (Элен в легендарном спектакле РАМТа "Сотворившая чудо") исполняет возрастную роль много пережившей, но крепкой в пристрастиях бабульки Александры Егоровны. Молодой премьер РАМТа Виктор ПАНЧЕНКО, с внешностью поэта-художника, контрастирующей с деревенскими типажами, играет несколько ролей - сказочно-красивое дерево, фельдшера-урбаниста и критика, взявшегося спорить с автором на тему прогрессивных тенденций в искусстве, предполагающих обязательную чернуху (и такой самоиронии нашли авторы место в спектакле). Кота сильно ученого, а также кроткого гастарбайтера-Чебурека иронично и трогательно воплощает один из заслуженных корифеев театра, народный артист Алексей БЛОХИН. Но из всего великолепного ансамбля выделяется Тарас ЕПИФАНЦЕВ, создавший обаятельнейший образ деревенского анфан-террибля, пьющего шалопая, нашпигованного цитатами и попсовыми шлягерами из телевизора, которые он рифмует с табуированной лексикой, стихийно пародируя цензурированную пошлость, создавая образ народа как прародителя постмодернизма.
Режиссер Марина Брусникина сделала свой спектакль из любви к первоисточнику. Поэтому радость, которая исходит из каждой строчки раритетного по сегодняшним временам позитивного текста, еще и преумножилась - благодаря природной театральности сценических приемов, коллективному сопереживанию трагедии и комедии, которые заключены в этом ироничном, балансирующем между реальностью и сказкой представлении о русской деревне, и желанию создателей утешить страждущего. И конец в этой истории, представьте себе, ужасно счастливый!
Светлана Полякова
"Новые Известия"
На Большой сцене РАМТа нашлось место и зрителям, и актерам, и необычной форме подиума - три деревянные волны в противофазе сбегают с возвышенности задника и, кажется, падают с обрыва в затемненный омут пустого зрительного зала. У самого "обрыва" - старый шифоньер, который то служит насестом для кота, то дает возможность запрятаться или зловеще скрипнуть дверцами. Остальные элементы декораций и реквизит по мере надобности проникают на сцену через люки, дискретно прорезанные в подиуме; те же люки позволяют персонажам летом плескаться в реке - в объятиях автомобильных покрышек, а с гребня волны зимой можно съехать на попе, как со снежной горки.
Лето обозначено купаниями, осень - резиновыми сапогами и градопадом яблок, зима - переобуванием в валенки и ваянием снежной бабы из живой девицы, весна - скидыванием тулупов. Из новейших технологий - только ноутбук (принадлежащий, кажется, коту), на малюсеньком экране которого можно увидеть фото кое-где еще сохранившихся пасторалей. Венчает экологичную декорацию объединивший наблюдающих и наблюдаемых каркас крыши пятистенки - деревянные стропила под потолком (сценограф - Николай СИМОНОВ).
Итак, мы наконец в деревне - нечасто сегодняшний театр предлагает нам вновь посетить уютный некогда уголок.
В очерченном некрашеными досками пространстве девять актеров создают образы последних обитателей заброшенной деревушки, часть из которых перешли в разряд дачников, но есть и жданные и неожиданные гости (набор мифологем постсоветской деревни). Старушенция, несправедливо и тяжело обиженная судьбой, оторва-продавщица, коррумпированный мент и его противная супруга, городская девочка, помешанная на фэнтези, городской фельдшер, чурающийся деревенского гостеприимства, нелегальный гастарбайтер и деревенский балагур-охальник. Натуральное, бескорыстное сочувствие к беспородной собачонке Ладе, самому беззащитному из всей этой ожесточившейся от реалий нынешней жизни компании существу, "очеловечивает" действующих лиц, обнажает их чувства, и расцветают они любовью к ближнему.
Сюжет не нов, но - свеж. Поскольку естественная поэзия жизни пульсирует в этом постмодернистском, то есть мерцающем переиначенными цитатами из классиков тексте. Повесть не переложена в пьесу, персонажи читают прозу, иногда пускаются в речевки и песнопения, что нисколько не осложняет восприятие, но придает художественный объем прозвучавшему слову. И воспевает обаяние и естественные порывы души обычного, внесистемного человека, игнорирующего по мере сил всякую актуальность.
Ностальгия по самому себе, в которую радостно и легко погружаются актеры, - столь рельефно и с аппетитом прописаны персонажи. Собачонка Лада в исполнении Нелли УВАРОВОЙ - гиперчеловечное существо в небрежной человеческой одежде, без грима, без стояния на четырех лапах, почти без слов; но единственный поэтический монолог Лады за секунду до совершения самопожертвования произносится с такой верой в предлагаемые обстоятельства, что переживается зрителем сильнее человеческой трагедии. Татьяна МАТЮХОВА (Элен в легендарном спектакле РАМТа "Сотворившая чудо") исполняет возрастную роль много пережившей, но крепкой в пристрастиях бабульки Александры Егоровны. Молодой премьер РАМТа Виктор ПАНЧЕНКО, с внешностью поэта-художника, контрастирующей с деревенскими типажами, играет несколько ролей - сказочно-красивое дерево, фельдшера-урбаниста и критика, взявшегося спорить с автором на тему прогрессивных тенденций в искусстве, предполагающих обязательную чернуху (и такой самоиронии нашли авторы место в спектакле). Кота сильно ученого, а также кроткого гастарбайтера-Чебурека иронично и трогательно воплощает один из заслуженных корифеев театра, народный артист Алексей БЛОХИН. Но из всего великолепного ансамбля выделяется Тарас ЕПИФАНЦЕВ, создавший обаятельнейший образ деревенского анфан-террибля, пьющего шалопая, нашпигованного цитатами и попсовыми шлягерами из телевизора, которые он рифмует с табуированной лексикой, стихийно пародируя цензурированную пошлость, создавая образ народа как прародителя постмодернизма.
Режиссер Марина Брусникина сделала свой спектакль из любви к первоисточнику. Поэтому радость, которая исходит из каждой строчки раритетного по сегодняшним временам позитивного текста, еще и преумножилась - благодаря природной театральности сценических приемов, коллективному сопереживанию трагедии и комедии, которые заключены в этом ироничном, балансирующем между реальностью и сказкой представлении о русской деревне, и желанию создателей утешить страждущего. И конец в этой истории, представьте себе, ужасно счастливый!
Светлана Полякова
"Новые Известия"