Через пропасти на ходулях

Режиссер Филипп Шкаев, сам написавший инсценировку к роману Лилли Таль "Мим", не скрывает, что все, что происходит на сцене, - происходит на сцене. Артисты то и дело напоминают зрителям, что они всего-то разыгрывают спектакль, что все это - балаганная игра. Все условно. Но вместе с тем, все всерьез.

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был принц Флорин. Все у него было хорошо: внимательные слуги, сколько угодно молока, мужественный отец. Одно только было плохо, да так плохо, что хуже некуда: королевство, которое ему предстояло когда-нибудь унаследовать, увязло в войне. Все предложения мирного урегулирования, на которые правитель Монфиля (так называлась земля, где вырос Флорин) готов был пойти, решительно отвергались властителем Винландии Теодо. Но вдруг нежных ушей близорукого и беззаботного принца коснулась радостная весть: на нейтральной территории все-таки состоятся переговоры. Его отец вместе с высокопоставленными чиновниками отправляется в путь, а принцу приходится проводить аудиенции, выслушивая просьбы и жалобы простых граждан. Ему скучно, и, чтобы как-то себя развлечь, он старается по головному убору угадать, с чем к нему пришел посетитель. Все мило и беззаботно. Ну, в самом деле, какие социальные проблемы может решить двенадцатилетний ребенок? Другое дело, что он даже не пытается услышать и проявить сочувствие. Но об этом - позже.

Пока же в Монфиль приезжает похожий на спецназовца гонец из Винландии, рявкающий, что война окончена и принцу следует прибыть на грандиозный пир в честь этого воистину великого события. По пути Флорина пытается остановить безумная женщина, пророчествующая смерть и всяческие другие трагические события. Мальчику становится немножко не по себе, но сворачивать поздно. В замке его без особенного радушия встречает винландский король Теодо, любитель есть сырое мясо и носить черные одежды. К своему ужасу хрупкий принц понимает, что попал в ловушку: придворных убили, отца держат в тюрьме, а ему, чтобы выжить, придется стать в чужой земле младшим шутом, пройдя школу Мима.

Урок за уроком преподает Мим Флорину, пока преданные короне монфильские военные тайно готовятся взорвать вражеский замок, вернуть своего законного владыку на его законный трон, спасая родину от анархического хаоса. Принц, прошедший в течение программы профессиональной переподготовки все стадии, начиная с отрицания, становится совсем неплохим шутом и своим мастерством всячески затягивает казнь отца, а проникшийся к нему учитель помогает. Да и принцесса настроена против отца, в котором распознала лгуна, кормившего ее байками о том, что монфильцы - чуть ли не люди с песьими головами, хотя у Флорина вполне симпатичное лицо. Судьба Теодо висит на волоске, но Мим, долгие годы верой и правдой ему служивший, не предает хозяина - в финале все живы, заключен худой мир, монфильцы возвращаются на родину, где вскорости ждут в гости винландскую принцессу, желающую получше узнать соседнюю страну.

Когда все это происходит? Роман историка-медиевиста Лилли Таль полон подробностей средневекового быта, более или менее общего для той Европы, что впоследствии станет ФРГ. Никаких деталей эпохи в спектакле нет, но странным образом жив ее дух, вдыхая который, ощущаешь до тошноты знакомый запах: ведь так ли далеки от нас, людей "новейшего времени", эти темные времена?..

Мима играет Антон Савватимов. Его тело окрашено баллончиком в ядовито-желтый цвет, по обнаженному торсу и мускулистым рукам разбросаны черные слова. Не так густо, как когда-то у Тартюфа Ларса Айдингера, а просто там и сям, без особенного смысла. На спине нарисован огромный улыбающийся смайлик, на груди - огромный грустный. При движениях желтая краска отлетает, как пыльца, пачкая чужую одежду. Волосы вздыблены на манер канонического Джокера, глаза жирно обведены черным, но никакими косметическими трюками не спрятать его взгляд - горящий костер, плюющийся искрами. Образ вполне узнаваемый - и жутковатый. Шут Савватимова - не язвительный весельчак: он мрачноватый, грубый, резкий, уверенный в себе и, кажется, могущий все - и петь, и танцевать, и шутить, и пародировать, и гипнотизировать - артист.

У Андрея Лаптева, играющего Флорина, есть врожденный комический талант. Он может стоять и ничего не делать, а зрителю - смешно. В самом начале этот домашний мальчик, потягивающий молоко через трубочку (почти как Матильда или Киллер в "Леоне" Люка Бессона; или как герои "Заводного апельсина"; или как Большой Лебовски… но стоп: тропа молочных ассоциаций может завести слишком далеко!). Этот доверчивый, изнеженный, мягкий, обаятельный ребенок в белых носочках постепенно, учась тонкостям шутовского дела, становится искусным эксцентриком в дурацком, задом наперед напяленном парике и с красным кончиком носа, который он будто обмакнул в чернильницу. Сразу замечаешь, что этот юркий, прыткий, гибкий маленький мим состоит из острых углов: торчат локти, коленки, плечи, под футболкой дугами выгибаются ребра.

Эта пара - источник энергии спектакля: живой, молодой, которую не выдумаешь и не сыграешь, не изобразишь. Кажется, что вырастает она из сопротивления реальности - той и этой.

Про Мима говорят, что он вовсе не человек (почти как у Стоппарда: "Мы актеры, мы нечто обратное людям"), тем самым не просто выталкивая его с социальной лестницы, а лишая самых простых, базовых прав и свобод. Вот это расчеловечивание по какому-либо признаку - происхождения, национальности, профессии - очень опасно. Едва ли не страшнее мести, потому что мстят все-таки людям, а с такими недочеловеками и не считаются, как не жалеют об израсходованных одноразовых бумажных полотенцах.

Хотя кто-кто, а Мим, безусловно, личность. Личность сломанная и одинокая, чей единственный друг - собственная рука, наряженная в варежку. Несмотря на одиночество, плевки и мучительные побои, он не ожесточается сердцем и, как уже было сказано, пришел на помощь своему воспитаннику.

Все остальные герои не меняются вовсе. Принцесса (Евгения Белобородова) только милая упрямица. Теодо в исполнении Ивана Забелина угрюм и холоден. Отец Флорина, король Филипп (Тарас Епифанцев), простодушен. Слуги суровы, воины храбры. Таков миропорядок, все роли закреплены, и никакие унижения, никакие страдания - свои и чужие - неспособны изменить раз и навсегда застывшее положение вещей. Ведь вместо того, чтобы, оказавшись в тупике конфликта, сесть и обсудить проблему, найти рациональное решение, увидеть в другом, пусть и сопернике - собеседника, герои идут на шантаж, берут в заложники детей друг друга. Раз за разом предпочитают бессмысленную жестокость и унижения, культ силы, все, лишь бы не прослыть среди кого-нибудь слабаком, признав свою вину или - совсем уж безумие! - принеся извинения. Что тот король, что этот.

У персонажей этой истории нет рефлексии, они не делают выводов, не разрывают цепь насилия. Как в шекспировских хрониках - и после занавеса дальше покатится колесо, оставляющее на земле длинную кровавую борозду. Только в неспокойной принцессе рождается желание посмотреть на соседей собственными глазами. Возможно, в этой попытке разглядеть, изучить и понять другого есть надежда на перемены. И, хочется верить, сами зрители окажутся лучше героев.

Но пока, на выходе из РАМТа упираясь взглядом в длинную темную колонну автозаков, стоящих на страже гуляющих горожан, в финале никак не припишешь "жили они долго и счастливо".

Зоя Бороздинова // ПТЖ