Российский академический
Молодежный театр
+7 (495) 692-00-69 (касса)
Театральная пл., д. 2
Руководство по практической дрессуре
Пьесу Уильяма Гибсона "Сотворившая чудо" почему-то всегда любили театры юного зрителя. Хотя понятно почему - главными героинями этой сентиментальной драмы являются слепоглухонемая девочка и ее учительница, вознамерившаяся сотворить с несчастным ребенком чудо преображения. Вот и Российский Молодежный театр, в прошлом именовавшийся Центральным Детским, закономерным образом включил в свой репертуар одноименный спектакль.
Российский Молодежный, кстати, в последние годы весьма успешно преодолевает синдром "тюзовщины". И такие его спектакли, как "Король-олень" Николая Рощина, "Герой" и "Шинель" Нины Чусовой, "Эраст Фандорин" Алексея Бородина, наделали много шума в театральной Москве и заставили говорить, что у театра открылось новое дыхание. Нет бы и дальше уверенно двигаться по этой уже хорошо накатанной тропке. Но, увы, режиссер Юрий ЕРЕМИН предпочел не рисковать и явил нам пример традиционного тюзовского спектакля образца 70-х годов. В наличии и хрестоматийный "реализм" во всем, включая сценографию Валерия Фомина и костюмы Ольги Кулагиной, и подробная неспешность действия, и выезжающая на сцену машина в натуральную величину, и педалирование смешных моментов, дабы вызвать ответную реакцию у школьников в зале, подхлестнуть их внимание. Это, впрочем, лишнее. И тема пьесы, и мастерство актрис способны были вызвать нужный эффект и без этих реверансов. Ведь нынешним циничным и продвинутым "детишкам" подросткового возраста, являющимся в зал с мобильниками, чипсами и пивом, тоже потребно некое "чудо" спектакля. И лучше бы театру уверенно идти вперед, нежели постоянно оглядываться: а поспевают ли они?
Плюс, однако, в другом. Юрий Еремин предпочел не увязать в сентиментальности, а выстроить достаточно жесткую, отчасти даже жестокую систему координат. Маленькая Элен (Татьяна МАТЮХОВА) поначалу отнюдь не вызывает жалости: не ребенок, а зверенок, абсолютно дикий и ничем не скованный в проявлениях этой дикости. Не задумываясь, лупит мать и прочих родственников, швыряется тарелками, запихивает еду в рот грязными руками и то и дело падает на пол в истерических припадках. Впрочем, и отношение к ней в семье соответствующее - как к существу неразумному, мешающему нормальной жизни. Нет, ее никто, конечно, не бьет в ответ, но и за человека не слишком-то считают. Так жалеют дряхлую собачонку, втайне желая ее скорой кончины.
Новоявленную учительницу Анни (Елена ГАЛИБИНА) тоже вначале никто не принимает всерьез. Взамен виденной в десятке прежних спектаклей рафинированной старой девы на сцену является грубоватая и нескладная толстуха в мешковатой одежде, подслеповато щурящая слабые глаза, но с легкостью манипулирующая огромным чемоданом. И вот тут-то, вопреки постановочной архаике, и начинается настоящий театр, граничащий с настоящей, не "адаптированной" жизнью. Актриса, чей имидж зачастую использовался в амплуа клоунессы ("Герой", "Имаго"), выдала публике блистательный синтез характерности, психологии и потрясающей достоверности. Взвалила весь спектакль на свои крепкие плечи и благополучно донесла до финала.
Анни - Галибина непосредственна как абсолютно свободное существо, еще не успевшее увязнуть в омуте социальных условностей и псевдосемейных традиций. Ест со здоровым аппетитом, не смущаясь и не жеманясь выпаливает всю правду о себе и не слишком церемонится с семейством Келлеров. Несчастная калека Элен попадает в сильные руки, цепкие объятия. Не сразу догадаешься, что эти руки станут любящими. Поначалу идет жестокий эксперимент, вполне похожий на дрессировку. А летняя веранда дома Келлеров обращается то ли в клетку, то ли в склеп. Массивные ставни наглухо закрывают окна (слепым ведь свет почти что ни к чему), с металлическим скрежетом поворачивается ключ в железной двери. Пощечины и шлепки, кусочек торта в награду за правильно выполненное задание. Когда, в какой момент дрессировщица вдруг парадоксальным образом начинает чувствовать себя почти матерью, а отчаянный звереныш - детенышем?
Он, этот момент, неуловим и ощутим одновременно. А преображение Эллен-Матюховой едва ли не шокирует: застывшая девочка-кукла благопристойно, безучастно и бесцельно вяжет крючком какой-то никому не нужный шнурок, аккуратно заправляет за ворот салфетку и так же безучастно-аккуратно ест ложкой из фарфоровой тарелки. Изумленные родители, Кейт - Ольга ГРИШОВА и Келлер - Юрий ЛУЧЕНКО, искренне аплодируют "сотворившей чудо". Ну чем не счастливый финал? Если бы не рвущееся через край отчаяние Анни - Галибиной, ведь послушная кукла-автомат - еще не человек, а значит, чуда так и не произошло. Анни уныло тащит чемодан, собираясь в обратную дорогу. И вдруг - новый истерический всплеск Элен, словно ощутившей эту оборванную нить с таким трудом налаженной связи. Новый молниеносный "урок" - и первый долгожданный, уже почти безнадежный результат. Что-то понявшая девочка мечется по сцене, лихорадочно ощупывая предметы и тут же пытаясь их "назвать". Уставшая Анни - Галибина, опустившаяся на колени, прижавшаяся к ней Эллен. Вот теперь-то и впрямь можно говорить о "чуде", сотворенном не столько дрессировкой, сколько любовью, возникшей из взаимного отчаяния и взаимного же одиночества. Даже школьники притихли и не сразу разразились заранее заготовленными аплодисментами. Впрочем, Елена Галибина и Татьяна Матюхова их вполне заслужили.
Ирина Алпатова
"Культура"
Российский Молодежный, кстати, в последние годы весьма успешно преодолевает синдром "тюзовщины". И такие его спектакли, как "Король-олень" Николая Рощина, "Герой" и "Шинель" Нины Чусовой, "Эраст Фандорин" Алексея Бородина, наделали много шума в театральной Москве и заставили говорить, что у театра открылось новое дыхание. Нет бы и дальше уверенно двигаться по этой уже хорошо накатанной тропке. Но, увы, режиссер Юрий ЕРЕМИН предпочел не рисковать и явил нам пример традиционного тюзовского спектакля образца 70-х годов. В наличии и хрестоматийный "реализм" во всем, включая сценографию Валерия Фомина и костюмы Ольги Кулагиной, и подробная неспешность действия, и выезжающая на сцену машина в натуральную величину, и педалирование смешных моментов, дабы вызвать ответную реакцию у школьников в зале, подхлестнуть их внимание. Это, впрочем, лишнее. И тема пьесы, и мастерство актрис способны были вызвать нужный эффект и без этих реверансов. Ведь нынешним циничным и продвинутым "детишкам" подросткового возраста, являющимся в зал с мобильниками, чипсами и пивом, тоже потребно некое "чудо" спектакля. И лучше бы театру уверенно идти вперед, нежели постоянно оглядываться: а поспевают ли они?
Плюс, однако, в другом. Юрий Еремин предпочел не увязать в сентиментальности, а выстроить достаточно жесткую, отчасти даже жестокую систему координат. Маленькая Элен (Татьяна МАТЮХОВА) поначалу отнюдь не вызывает жалости: не ребенок, а зверенок, абсолютно дикий и ничем не скованный в проявлениях этой дикости. Не задумываясь, лупит мать и прочих родственников, швыряется тарелками, запихивает еду в рот грязными руками и то и дело падает на пол в истерических припадках. Впрочем, и отношение к ней в семье соответствующее - как к существу неразумному, мешающему нормальной жизни. Нет, ее никто, конечно, не бьет в ответ, но и за человека не слишком-то считают. Так жалеют дряхлую собачонку, втайне желая ее скорой кончины.
Новоявленную учительницу Анни (Елена ГАЛИБИНА) тоже вначале никто не принимает всерьез. Взамен виденной в десятке прежних спектаклей рафинированной старой девы на сцену является грубоватая и нескладная толстуха в мешковатой одежде, подслеповато щурящая слабые глаза, но с легкостью манипулирующая огромным чемоданом. И вот тут-то, вопреки постановочной архаике, и начинается настоящий театр, граничащий с настоящей, не "адаптированной" жизнью. Актриса, чей имидж зачастую использовался в амплуа клоунессы ("Герой", "Имаго"), выдала публике блистательный синтез характерности, психологии и потрясающей достоверности. Взвалила весь спектакль на свои крепкие плечи и благополучно донесла до финала.
Анни - Галибина непосредственна как абсолютно свободное существо, еще не успевшее увязнуть в омуте социальных условностей и псевдосемейных традиций. Ест со здоровым аппетитом, не смущаясь и не жеманясь выпаливает всю правду о себе и не слишком церемонится с семейством Келлеров. Несчастная калека Элен попадает в сильные руки, цепкие объятия. Не сразу догадаешься, что эти руки станут любящими. Поначалу идет жестокий эксперимент, вполне похожий на дрессировку. А летняя веранда дома Келлеров обращается то ли в клетку, то ли в склеп. Массивные ставни наглухо закрывают окна (слепым ведь свет почти что ни к чему), с металлическим скрежетом поворачивается ключ в железной двери. Пощечины и шлепки, кусочек торта в награду за правильно выполненное задание. Когда, в какой момент дрессировщица вдруг парадоксальным образом начинает чувствовать себя почти матерью, а отчаянный звереныш - детенышем?
Он, этот момент, неуловим и ощутим одновременно. А преображение Эллен-Матюховой едва ли не шокирует: застывшая девочка-кукла благопристойно, безучастно и бесцельно вяжет крючком какой-то никому не нужный шнурок, аккуратно заправляет за ворот салфетку и так же безучастно-аккуратно ест ложкой из фарфоровой тарелки. Изумленные родители, Кейт - Ольга ГРИШОВА и Келлер - Юрий ЛУЧЕНКО, искренне аплодируют "сотворившей чудо". Ну чем не счастливый финал? Если бы не рвущееся через край отчаяние Анни - Галибиной, ведь послушная кукла-автомат - еще не человек, а значит, чуда так и не произошло. Анни уныло тащит чемодан, собираясь в обратную дорогу. И вдруг - новый истерический всплеск Элен, словно ощутившей эту оборванную нить с таким трудом налаженной связи. Новый молниеносный "урок" - и первый долгожданный, уже почти безнадежный результат. Что-то понявшая девочка мечется по сцене, лихорадочно ощупывая предметы и тут же пытаясь их "назвать". Уставшая Анни - Галибина, опустившаяся на колени, прижавшаяся к ней Эллен. Вот теперь-то и впрямь можно говорить о "чуде", сотворенном не столько дрессировкой, сколько любовью, возникшей из взаимного отчаяния и взаимного же одиночества. Даже школьники притихли и не сразу разразились заранее заготовленными аплодисментами. Впрочем, Елена Галибина и Татьяна Матюхова их вполне заслужили.
Ирина Алпатова
"Культура"