Российский академический
Молодежный театр
+7 (495) 692-00-69 (касса)
Театральная пл., д. 2
Надо жить умеючи...
Несколько лет назад в Молодежном театре был успешно осуществлен проект "Молодые режиссеры - детям", благодаря которому в афише появился целый ряд интересных постановок. Cпектакль "Свои люди - сочтемся" вышел в рамках Программы поддержки молодой режиссуры Минкульта и оказался не менее успешным.
Егор РАВИНСКИЙ в режиссуру пришел из актеров. Выпускник Щукинского училища, он был принят в Вахтанговский театр, где сыграл добрый десяток ролей. Но этим не ограничился, получив в 2013 году режиссерский диплом ГИТИСа (курс Сергея Женовача). Уроки мастера явно пошли начинающему постановщику впрок. И если захотеть, то в его работах можно увидеть и те приемы и навыки, что словно бы через учительское поколение, передались Равинскому от Петра Фоменко, в частности, изобретательная легкость театральной игры. Свои первые самостоятельные спектакли он выпустил в Магнитогорске и воронежском Камерном театре ("Лес" Островского и "Трамвай "Желание" Уильямса). В Москве же дебютировал в РАМТе еще одним спектаклем по Островскому, так что тропинка к этому хрестоматийному автору была уже отчасти проложена.
Островский из театральной моды не выходил никогда, считаясь автором на все времена. Да и как его только не играли - с бородами и самоварами или, наоборот, в ультрасовременной манере. Впрочем, режиссерам умным давно уже стало понятно, что Островского совершенно не нужно насильно перетаскивать в другую эпоху, убирая языковую архаику и атавизмы бытовых коллизий. Достаточно ненавязчивой игровой дистанции, в которой обязательно проявится "всевременность" великого драматурга. И даже необязательно физически вовлекать в эту игру публику, как это частенько встречается в камерных пространствах, ведь мы все, актеры и зрители, уже изначально включены в этот театрально-игровой мирок.
Тем более что опытный художник Алексей ВОТЯКОВ придумал для этого спектакля такую дивную декорацию-конструкцию, что она одна уже - половина успеха. Вытянутое пространство малой сцены начинается дверями с зеркальной стеной, продолжается черными мрачными колоннами и дальше - по-настоящему "игровой" стенкой с множеством выдвижных ящичков, антресолями, где можно спрятаться от пьяного папаши Большова. Среди ящичков отыщется сейф с деньгами и важными бумагами, в остальных же проемах притаились патефон, посуда, пухлые папки, да все, что угодно. И слева найдется второй выход из этой смешной и одновременно мрачной анфилады, которая одной только стеной и держится.
Егор Равинский в этой ранней комедии Островского увидел не только плутовской сюжет с его назидательными "преступлением и наказанием", но историю экзистенциально-пугающую. О том, что под знакомыми лицами скрываются личины непредсказуемые. И как бы тебе не казалось, что ты крепко-накрепко держишь жизненный уклад в своих мощных руках, направляя течение событий по тобою же проложенной тропке, а она, эта жизнь, извернется, выскочит, да и пойдет себе дальше по совсем другим дорогам. И совершенно беззаконно одних накажет, других помилует. Впрочем, тоже до поры…
А вот рассказать эту историю так, как задумал режиссер, доверено актерам, и они это делают замечательно, постепенно раскрывая неоднозначность своих персонажей. Вот Липочка - Дарья СЕМЕНОВА примостилась среди зрителей первого ряда, разглядывая иллюстрированный журнал и мечтая о женихе-военном с саблей и в красивом мундире. А вот и маменька, Аграфена Кондратьевна - Татьяна МАТЮХОВА вьется вокруг любимой дочери. А вот и сваха Устинья Наумовна - Рамиля ИСКАНДЕР, яркая, звучная, пестро-нарядная тут как тут. И ключница Фоминишна - Вера ЗОТОВА рядом. А уж как колоритен этот женский квартет, с каждой хоть картину пиши: одна капризничает всласть, ножками топает, другая пылинки с доченьки сдувает, сваха под рюмочку-другую свои прожекты высказывает, ключница то кивнет, то поморщится, а то и совет даст.
Но вот как застучит кто-то в дверь, послышится то ли крик, то ли рык, всех как ветром сдует: по стеночке, да по ящичкам. А тут и глава дома Самсон Силыч Большов - Александр ГРИШИН заявится, вусмерть пьяный: покачнется на пороге, да и рухнет без чувств на заботливо подстеленную белую шкуру. Так и вынесут его потихонечку, дабы не разбудить грозного хозяина, не схлопотать ненароком затрещину. И кажется, вернется он, проспавшись, да все равно начнет тумаки раздавать. Ан нет. Протрезвевший Большов - Гришин неожиданно тих, спокоен, самоуверен, голоса почти не повышает, да и зачем это подлинному хозяину не только дома, но и жизни нужно? Так, цыкнет почти беззлобно на жену и дочь, чтоб не мешали своими матримониальными затеями дело важное обделать.
Вот развернул он газету, а там сплошь про банкротства купцов-сотоварищей. Не поступить ли так же, чтобы всех надуть, да капиталы свои сохранить? И стряпчий Рисположенский - Сергей ПЕЧЕНКИН, с масленым личиком, на котором так и написано "чего изволите?", пропустив несметное количество рюмочек, уже потихоньку подкладывает хозяину на стол давно заготовленную закладную на дом и все имущество. Кому заложить? Да вот же, бродит незаметной тенью рядом приказчик Подхалюзин - Михаил ШКЛОВСКИЙ, сутулится, ногами шаркает. Такой разве обманет? Да никогда, страх не допустит. Ну и отписал Большов все ему. А чтоб уж совсем не прогадать, жалует ему в жены дочь свою Липочку. Свои ж не продадут. Хохочет довольный Большов, не остановить.
А Липочка - Семенова в платье с жемчугами, наряженная к приходу настоящего жениха, от омерзения чуть было чувств не лишилась. Смотрит на нелепого "жениха", как на таракана, брезгливо трогает его одежду, готовая плеваться от омерзения. Но Подхалюзин - Шкловский меж тем постепенно распрямляет плечи. Он и раньше уже попробовал - получилось. Свахе денег посулил, а та как представила себя в соболье салопе, как прошлась перед публикой, поглаживая невидимые меха, так и отступилась от своих женихов. То же - с Рисположенским, без проблем отдал закладную. Осталось невесту на свою сторону склонить, а это не так уж и сложно оказалось. Уж и такие, и сякие картинки он ей рисует насчет самостоятельного житья-бытья, дома и выезда. Липочка - Семенова тут и начинает попристальнее в жениха вглядываться, и вот он уже видится ей совсем другим, можно не плюнуть, а в щечку поцеловать, и пускай потом тот жадно целует воздух, не успев добраться до невестиных губ. Еще натешится…
И проходит-то всего-ничего, 20 минут антракта, а как за это время меняется жизнь и люди. Подхалюзин - Шкловский в черной паре и золотых очках, спина прямая, голос уверенный. И Липочка - Семенова ему под стать, с черными перьями в изящной прическе. И уже можно, не церемонясь, обманывать всех подряд, небрежно совать Рисположенскому одну мятую бумажку вместо тысячи, а свахе, пересчитав в уме десятки своих платьев, сунуть какую-то помятую кацавейку. Ведь это для новоявленного семейства - уже не люди, не ровня, а так, мусор… А уж когда под конвоем привели Большова - Гришина, тут человеческая комедия достигает своей кульминации. И он-то, плут, конечно, но не разуверившийся пока в "семейных ценностях", уже не требует, а просит хоть частично вернуть долги. А Подхалюзин рисует на дверце сейфа строгую цифру 10, вместо 25, что планировалось. И уж готов, вроде, согласиться на 16, чтобы папенька отстал, да Липочка недрогнувшей рукой стирает с дверцы ненужный хвостик, оставшийся от шестерки - 10 и все тут…
И мало кто замечает, что неприметный мальчик Тишка - Антон САВВАТИМОВ, потихонечку примеряет на себя подхалюзинские золотые очки и очень внимательно следит за поведением хозяина, дабы поступить так же, бог даст. И вся эта неприглядная ситуация в его, да и, наверное, зрительской фантазии, ширится, прорастает в разные ситуации, другие времена. Только вот, словно отдавая долг моралисту Островского, всех персонажей спектакля со сцепленными за спиной руками выведет на поклоны Жандарм - Иван ВОРОТНЯК. Так же и уведет. И хочется пожалеть кого-то, да не очень получается…
Ирина Алпатова
"Театрал"
Егор РАВИНСКИЙ в режиссуру пришел из актеров. Выпускник Щукинского училища, он был принят в Вахтанговский театр, где сыграл добрый десяток ролей. Но этим не ограничился, получив в 2013 году режиссерский диплом ГИТИСа (курс Сергея Женовача). Уроки мастера явно пошли начинающему постановщику впрок. И если захотеть, то в его работах можно увидеть и те приемы и навыки, что словно бы через учительское поколение, передались Равинскому от Петра Фоменко, в частности, изобретательная легкость театральной игры. Свои первые самостоятельные спектакли он выпустил в Магнитогорске и воронежском Камерном театре ("Лес" Островского и "Трамвай "Желание" Уильямса). В Москве же дебютировал в РАМТе еще одним спектаклем по Островскому, так что тропинка к этому хрестоматийному автору была уже отчасти проложена.
Островский из театральной моды не выходил никогда, считаясь автором на все времена. Да и как его только не играли - с бородами и самоварами или, наоборот, в ультрасовременной манере. Впрочем, режиссерам умным давно уже стало понятно, что Островского совершенно не нужно насильно перетаскивать в другую эпоху, убирая языковую архаику и атавизмы бытовых коллизий. Достаточно ненавязчивой игровой дистанции, в которой обязательно проявится "всевременность" великого драматурга. И даже необязательно физически вовлекать в эту игру публику, как это частенько встречается в камерных пространствах, ведь мы все, актеры и зрители, уже изначально включены в этот театрально-игровой мирок.
Тем более что опытный художник Алексей ВОТЯКОВ придумал для этого спектакля такую дивную декорацию-конструкцию, что она одна уже - половина успеха. Вытянутое пространство малой сцены начинается дверями с зеркальной стеной, продолжается черными мрачными колоннами и дальше - по-настоящему "игровой" стенкой с множеством выдвижных ящичков, антресолями, где можно спрятаться от пьяного папаши Большова. Среди ящичков отыщется сейф с деньгами и важными бумагами, в остальных же проемах притаились патефон, посуда, пухлые папки, да все, что угодно. И слева найдется второй выход из этой смешной и одновременно мрачной анфилады, которая одной только стеной и держится.
Егор Равинский в этой ранней комедии Островского увидел не только плутовской сюжет с его назидательными "преступлением и наказанием", но историю экзистенциально-пугающую. О том, что под знакомыми лицами скрываются личины непредсказуемые. И как бы тебе не казалось, что ты крепко-накрепко держишь жизненный уклад в своих мощных руках, направляя течение событий по тобою же проложенной тропке, а она, эта жизнь, извернется, выскочит, да и пойдет себе дальше по совсем другим дорогам. И совершенно беззаконно одних накажет, других помилует. Впрочем, тоже до поры…
А вот рассказать эту историю так, как задумал режиссер, доверено актерам, и они это делают замечательно, постепенно раскрывая неоднозначность своих персонажей. Вот Липочка - Дарья СЕМЕНОВА примостилась среди зрителей первого ряда, разглядывая иллюстрированный журнал и мечтая о женихе-военном с саблей и в красивом мундире. А вот и маменька, Аграфена Кондратьевна - Татьяна МАТЮХОВА вьется вокруг любимой дочери. А вот и сваха Устинья Наумовна - Рамиля ИСКАНДЕР, яркая, звучная, пестро-нарядная тут как тут. И ключница Фоминишна - Вера ЗОТОВА рядом. А уж как колоритен этот женский квартет, с каждой хоть картину пиши: одна капризничает всласть, ножками топает, другая пылинки с доченьки сдувает, сваха под рюмочку-другую свои прожекты высказывает, ключница то кивнет, то поморщится, а то и совет даст.
Но вот как застучит кто-то в дверь, послышится то ли крик, то ли рык, всех как ветром сдует: по стеночке, да по ящичкам. А тут и глава дома Самсон Силыч Большов - Александр ГРИШИН заявится, вусмерть пьяный: покачнется на пороге, да и рухнет без чувств на заботливо подстеленную белую шкуру. Так и вынесут его потихонечку, дабы не разбудить грозного хозяина, не схлопотать ненароком затрещину. И кажется, вернется он, проспавшись, да все равно начнет тумаки раздавать. Ан нет. Протрезвевший Большов - Гришин неожиданно тих, спокоен, самоуверен, голоса почти не повышает, да и зачем это подлинному хозяину не только дома, но и жизни нужно? Так, цыкнет почти беззлобно на жену и дочь, чтоб не мешали своими матримониальными затеями дело важное обделать.
Вот развернул он газету, а там сплошь про банкротства купцов-сотоварищей. Не поступить ли так же, чтобы всех надуть, да капиталы свои сохранить? И стряпчий Рисположенский - Сергей ПЕЧЕНКИН, с масленым личиком, на котором так и написано "чего изволите?", пропустив несметное количество рюмочек, уже потихоньку подкладывает хозяину на стол давно заготовленную закладную на дом и все имущество. Кому заложить? Да вот же, бродит незаметной тенью рядом приказчик Подхалюзин - Михаил ШКЛОВСКИЙ, сутулится, ногами шаркает. Такой разве обманет? Да никогда, страх не допустит. Ну и отписал Большов все ему. А чтоб уж совсем не прогадать, жалует ему в жены дочь свою Липочку. Свои ж не продадут. Хохочет довольный Большов, не остановить.
А Липочка - Семенова в платье с жемчугами, наряженная к приходу настоящего жениха, от омерзения чуть было чувств не лишилась. Смотрит на нелепого "жениха", как на таракана, брезгливо трогает его одежду, готовая плеваться от омерзения. Но Подхалюзин - Шкловский меж тем постепенно распрямляет плечи. Он и раньше уже попробовал - получилось. Свахе денег посулил, а та как представила себя в соболье салопе, как прошлась перед публикой, поглаживая невидимые меха, так и отступилась от своих женихов. То же - с Рисположенским, без проблем отдал закладную. Осталось невесту на свою сторону склонить, а это не так уж и сложно оказалось. Уж и такие, и сякие картинки он ей рисует насчет самостоятельного житья-бытья, дома и выезда. Липочка - Семенова тут и начинает попристальнее в жениха вглядываться, и вот он уже видится ей совсем другим, можно не плюнуть, а в щечку поцеловать, и пускай потом тот жадно целует воздух, не успев добраться до невестиных губ. Еще натешится…
И проходит-то всего-ничего, 20 минут антракта, а как за это время меняется жизнь и люди. Подхалюзин - Шкловский в черной паре и золотых очках, спина прямая, голос уверенный. И Липочка - Семенова ему под стать, с черными перьями в изящной прическе. И уже можно, не церемонясь, обманывать всех подряд, небрежно совать Рисположенскому одну мятую бумажку вместо тысячи, а свахе, пересчитав в уме десятки своих платьев, сунуть какую-то помятую кацавейку. Ведь это для новоявленного семейства - уже не люди, не ровня, а так, мусор… А уж когда под конвоем привели Большова - Гришина, тут человеческая комедия достигает своей кульминации. И он-то, плут, конечно, но не разуверившийся пока в "семейных ценностях", уже не требует, а просит хоть частично вернуть долги. А Подхалюзин рисует на дверце сейфа строгую цифру 10, вместо 25, что планировалось. И уж готов, вроде, согласиться на 16, чтобы папенька отстал, да Липочка недрогнувшей рукой стирает с дверцы ненужный хвостик, оставшийся от шестерки - 10 и все тут…
И мало кто замечает, что неприметный мальчик Тишка - Антон САВВАТИМОВ, потихонечку примеряет на себя подхалюзинские золотые очки и очень внимательно следит за поведением хозяина, дабы поступить так же, бог даст. И вся эта неприглядная ситуация в его, да и, наверное, зрительской фантазии, ширится, прорастает в разные ситуации, другие времена. Только вот, словно отдавая долг моралисту Островского, всех персонажей спектакля со сцепленными за спиной руками выведет на поклоны Жандарм - Иван ВОРОТНЯК. Так же и уведет. И хочется пожалеть кого-то, да не очень получается…
Ирина Алпатова
"Театрал"