Российский академический
Молодежный театр
+7 (495) 692-00-69 (касса)
Театральная пл., д. 2
Огонь стремления к совершенству
24 августа 2019
8 июня - юбилей замечательного театрального художника Станислава Бенедиктова. Его 75-летие наверняка так или иначе отметят в тех многих театрах, где довелось ему работать, несмотря на то, что Бенедиктов является на протяжении десятилетий главным художником РАМТа. Удивительная работоспособность, уникальное умение вникнуть с самую суть темы и найти, кажется, единственно возможное зримое ее воплощение на подмостках, неустанность поиска и безграничность фантазии, штрихи, которые становятся "говорящими", - вот, наверное, та значительная составляющая таланта Станислава Бенедиктовича, что раскрывается в его сценографии при первом же взгляде. И при этом - поражающая скромность, особое, изысканное чувство юмора, немногословность, какая-то особая атмосфера общения с окружающими: негромкая, несуетная, доброжелательная. Завораживающая...
Его художественное проникновение в самую причудливую ткань и самую глубинную суть драматургического произведения никогда и ни в чем не повторяется, но каким-то шестым чувством точно ощущаешь, где работа Бенедиктова, а где - другого художника. Как это происходит? - непостижимо...
Но всякий раз поражает объем, "культурный код", порой явленный в первой же сцене, порой скрытый поначалу и медленно раскрывающийся по мере развития сюжета спектакля. А для этого требуется то, о чем Станислав Бенедиктов говорил в интервью почти десятилетней давности, рассказывая о своей преподавательской работе: "... Как обучить человека мыслить над веком? Соизмерять драматургию, над которой он работает, с жизнью теперешней? Как научить чувствовать истоки нашего времени? Ощущать творческий нерв эпохи, рождать новые ходы сценических решений? Конечно, может быть, за пять лет по-настоящему это не удается сделать, но заложить основы мышления, зажечь огонь стремления к совершенству входит в приоритеты нашей педагогической системы".
В этих словах сформулирована, кажется, четкая и определенная программа работы сценографа, которая невозможна без высокой культуры, обширных знаний и - "огня стремления к совершенству". Что для этого необходимо? - поистине бездонный духовный мир, сложившийся из впечатлений, неустанных размышлений. А многие ли обладают этим сегодня? Станислав Бенедиктов признавался в том, что всю жизнь был увлечен философией, мечтал учиться на философском факультете МГУ параллельно с Училищем 1905 года, но в то время невозможно было обучаться в двух высших учебных заведениях одновременно. Но это обстоятельство не может стать непреодолимым, если у человека есть твердое ощущение: "без мировоззренческой базы, без глубинного размышления над жизнью, без своей философии художник не может состояться". Именно так и вызревает духовный мир личности...
В 1980 году Станислав Бенедиктов вместе с Алексеем Бородиным, с которым они работали в Кировском Театре Юного зрителя имени Н. Островского, был приглашен в Центральный Детский театр. В 1985-м стал главным художником ЦДТ. И перечислить все работы на сцене хотя бы одного этого театра - невозможно! А если еще прибавить к ним спектакли на сценах МХАТа, Малого и Большого театров, Музыкального театра им. К.С.Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, в Кремлевском балете, в Софийском оперном театре, в Берлинском театре "Фройндшафт", в Национальном театре Рейкьявика, в Новосибирске, Перми, Кирове и других городах - поздравление юбиляру превратится в длинный-длинный список названий.
Но ведь, по сути, не они важны, а то чувство, та степень осмысления, та мера поистине рыцарского служения своему делу, что пронизывают миры Станислава Бенедиктова, ни в чем не схожие, потому что в каждом из них царила и царит та "философия художника", без которой, по справедливому утверждению нашего героя, ничего состояться не может.
Достаточно назвать всего несколько спектаклей на сцене ЦДТ - РАМТа, чтобы эти миры предстали перед глазами отчетливо, ясно, несмотря на отделившие их друг от друга десятилетия. Удивительные по целостности эпохи, характеров, событий, по зрительскому восприятию "Отверженные" В. Гюго и "Ловушка № 46, рост второй", "Между небом и землей жаворонок вьется" Ю. Щекочихина, "Баня" Вл. Маяковского и "Король Лир" Шекспира, "Жизнь впереди" Э. Ажара и "Береника" Ж. Расина, "Одна ночь" Евг. Шварца и "Марсианские хроники" Р. Брэдбери, "Дневник Анны Франк" Ф. Гудрича и А. Хаккета и "Лоренцаччо" А. де Мюссе, "Эраст Фандорин", "Инь и Ян (Белая и Черная версии) Б. Акунина и "Берег утопии", "Проблема" Т. Стоппарда, "Портрет" Н.В. Гоголя и "Алые паруса" М. Дунаевского, М. Бартенева, А. Усачева, "Участь Электры" Ю. О'Нила и "Нюрнберг" Э. Манна, "Чехов Gala" по водевилям А.П. Чехова и "Последние дни" по произведениям А.С. Пушкина, М.А. Булгакова, Б. Акунина...
Все эти спектакли, как и многие другие, не названные здесь, созданы полноправными единомышленниками, кажется, понимающими друг друга даже не со слова, а с какого-то таинственного жеста, настолько органично, слиянно пространство и "одежда сцены" Бенедиктова с тем миром, который выстраивает режиссер Алексей Бородин.
Даже по этому, сильно укороченному списку, можно понять, что Станислав Бенедиктов уникально владеет пространством: среди названных - спектакли, шедшие на сцене театра, когда зрители традиционно располагались в зале; в непосредственной близости от публики, сидящей рядом с артистами, на сценической площадке; под парадной, величественной лестницей РАМТа, а затем в ее разветвлениях; в помещении под сценой... И ни разу не довелось мне ощутить какую-то дистанцию, малейший дискомфорт, потому что мир Алексея Бородина и Станислава Бенедиктова нерасчленим на отдельные элементы, а существует мощно и ярко в том единстве восприятия, философии, мироощущения, высокой культуры, что соединила этих двух художников, мастеров совсем не случайно.
Когда-то Алексей Бородин назвал Станислава Бенедиктова "мощным театральным поэтом", и в этих словах нет ни малейшего преувеличения, ни грана комплиментарности, потому что в каждой своей работе художник предстает не только философом, мыслителем, но и творцом, владеющим редчайшим из искусств - свободой вольного, с крупным, широким размахом крыльев полета, присущего лучшим поэтам. Когда мысль и фантазия становятся неразделимыми...
Станислав Бенедиктович удостоен множества заслуженных высоких наград за свою деятельность, но, наверное, нет награды выше, чем тот "огонь стремления к совершенству", который он зажигает в сердцах своих учеников и зрителей, однажды и навсегда покорившихся невымышленной мощи творений Бенедиктова. И каждая новая встреча с его театральной философией, помноженной на театральную поэтическую власть над нами, вызывает поклонение и благодарность.
Наталья Старосельская
"Страстной бульвар, 10"
Его художественное проникновение в самую причудливую ткань и самую глубинную суть драматургического произведения никогда и ни в чем не повторяется, но каким-то шестым чувством точно ощущаешь, где работа Бенедиктова, а где - другого художника. Как это происходит? - непостижимо...
Но всякий раз поражает объем, "культурный код", порой явленный в первой же сцене, порой скрытый поначалу и медленно раскрывающийся по мере развития сюжета спектакля. А для этого требуется то, о чем Станислав Бенедиктов говорил в интервью почти десятилетней давности, рассказывая о своей преподавательской работе: "... Как обучить человека мыслить над веком? Соизмерять драматургию, над которой он работает, с жизнью теперешней? Как научить чувствовать истоки нашего времени? Ощущать творческий нерв эпохи, рождать новые ходы сценических решений? Конечно, может быть, за пять лет по-настоящему это не удается сделать, но заложить основы мышления, зажечь огонь стремления к совершенству входит в приоритеты нашей педагогической системы".
В этих словах сформулирована, кажется, четкая и определенная программа работы сценографа, которая невозможна без высокой культуры, обширных знаний и - "огня стремления к совершенству". Что для этого необходимо? - поистине бездонный духовный мир, сложившийся из впечатлений, неустанных размышлений. А многие ли обладают этим сегодня? Станислав Бенедиктов признавался в том, что всю жизнь был увлечен философией, мечтал учиться на философском факультете МГУ параллельно с Училищем 1905 года, но в то время невозможно было обучаться в двух высших учебных заведениях одновременно. Но это обстоятельство не может стать непреодолимым, если у человека есть твердое ощущение: "без мировоззренческой базы, без глубинного размышления над жизнью, без своей философии художник не может состояться". Именно так и вызревает духовный мир личности...
В 1980 году Станислав Бенедиктов вместе с Алексеем Бородиным, с которым они работали в Кировском Театре Юного зрителя имени Н. Островского, был приглашен в Центральный Детский театр. В 1985-м стал главным художником ЦДТ. И перечислить все работы на сцене хотя бы одного этого театра - невозможно! А если еще прибавить к ним спектакли на сценах МХАТа, Малого и Большого театров, Музыкального театра им. К.С.Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, в Кремлевском балете, в Софийском оперном театре, в Берлинском театре "Фройндшафт", в Национальном театре Рейкьявика, в Новосибирске, Перми, Кирове и других городах - поздравление юбиляру превратится в длинный-длинный список названий.
Но ведь, по сути, не они важны, а то чувство, та степень осмысления, та мера поистине рыцарского служения своему делу, что пронизывают миры Станислава Бенедиктова, ни в чем не схожие, потому что в каждом из них царила и царит та "философия художника", без которой, по справедливому утверждению нашего героя, ничего состояться не может.
Достаточно назвать всего несколько спектаклей на сцене ЦДТ - РАМТа, чтобы эти миры предстали перед глазами отчетливо, ясно, несмотря на отделившие их друг от друга десятилетия. Удивительные по целостности эпохи, характеров, событий, по зрительскому восприятию "Отверженные" В. Гюго и "Ловушка № 46, рост второй", "Между небом и землей жаворонок вьется" Ю. Щекочихина, "Баня" Вл. Маяковского и "Король Лир" Шекспира, "Жизнь впереди" Э. Ажара и "Береника" Ж. Расина, "Одна ночь" Евг. Шварца и "Марсианские хроники" Р. Брэдбери, "Дневник Анны Франк" Ф. Гудрича и А. Хаккета и "Лоренцаччо" А. де Мюссе, "Эраст Фандорин", "Инь и Ян (Белая и Черная версии) Б. Акунина и "Берег утопии", "Проблема" Т. Стоппарда, "Портрет" Н.В. Гоголя и "Алые паруса" М. Дунаевского, М. Бартенева, А. Усачева, "Участь Электры" Ю. О'Нила и "Нюрнберг" Э. Манна, "Чехов Gala" по водевилям А.П. Чехова и "Последние дни" по произведениям А.С. Пушкина, М.А. Булгакова, Б. Акунина...
Все эти спектакли, как и многие другие, не названные здесь, созданы полноправными единомышленниками, кажется, понимающими друг друга даже не со слова, а с какого-то таинственного жеста, настолько органично, слиянно пространство и "одежда сцены" Бенедиктова с тем миром, который выстраивает режиссер Алексей Бородин.
Даже по этому, сильно укороченному списку, можно понять, что Станислав Бенедиктов уникально владеет пространством: среди названных - спектакли, шедшие на сцене театра, когда зрители традиционно располагались в зале; в непосредственной близости от публики, сидящей рядом с артистами, на сценической площадке; под парадной, величественной лестницей РАМТа, а затем в ее разветвлениях; в помещении под сценой... И ни разу не довелось мне ощутить какую-то дистанцию, малейший дискомфорт, потому что мир Алексея Бородина и Станислава Бенедиктова нерасчленим на отдельные элементы, а существует мощно и ярко в том единстве восприятия, философии, мироощущения, высокой культуры, что соединила этих двух художников, мастеров совсем не случайно.
Когда-то Алексей Бородин назвал Станислава Бенедиктова "мощным театральным поэтом", и в этих словах нет ни малейшего преувеличения, ни грана комплиментарности, потому что в каждой своей работе художник предстает не только философом, мыслителем, но и творцом, владеющим редчайшим из искусств - свободой вольного, с крупным, широким размахом крыльев полета, присущего лучшим поэтам. Когда мысль и фантазия становятся неразделимыми...
Станислав Бенедиктович удостоен множества заслуженных высоких наград за свою деятельность, но, наверное, нет награды выше, чем тот "огонь стремления к совершенству", который он зажигает в сердцах своих учеников и зрителей, однажды и навсегда покорившихся невымышленной мощи творений Бенедиктова. И каждая новая встреча с его театральной философией, помноженной на театральную поэтическую власть над нами, вызывает поклонение и благодарность.
Наталья Старосельская
"Страстной бульвар, 10"