"Вслух": театральная читка как свидание подростка с книгой

С января по июнь этого года раз в месяц в Черной комнате РАМТа проходили читки проекта "Вслух". Актеры РАМТа прочитали "Глиняных пчел" Юлии Яковлевой (автор предоставила театру черновой вариант еще не оконченной заключительной повести из цикла "Ленинградские сказки"), "Доклад о медузах" Али Бенджамин, "Сахарного ребенка" Ольги Громовой, "Соню из 7 Буээ" Алексея Олейникова, "Мороженое в вафельных стаканчиках" Марии Ботевой и "Книгу всех вещей" Гюса Кейера. Записи пяти из шести читок выложены на официальном Youtube-канале театра, а "Соня из 7 Буээ" доступна на платформе Vimeo.

Подбор текстов говорит о том, что основной целью проекта было не открытие новых имен для российского театра, а знакомство подростков с хорошей современной литературой. "Доклад о медузах" поставлен Ольгой Обрезановой на сцене Новосибирского академического молодежного театра "Глобус", в Центре имени Мейерхольда уже несколько лет идет спектакль Екатерины Корабельник "Дети ворона" по первой книге цикла "Ленинградские сказки", там же в прошлом году Полина Стружкова поставила "Сахарного ребенка" Ольги Громовой. То есть и у авторов, и у текстов есть довольно большие шансы попасть в поле зрения театральных режиссеров и вне проекта "Вслух".

Выбранные книги стали прекрасным поводом для разговора с подростками о самых непростых страницах русской истории, о трудностях, ежедневно поджидающих подростка в школе, о домашнем насилии и преодолении страха, о пользе научного взгляда на мир, неизбежности смерти и проживании своей потери вместе с близкими. После каждой читки проходило обсуждение со зрителями. Беседы получились очень насыщенными, сложными, с разными магистральными темами для взрослых и для детей. Проект задуман как сезонное событие - с января 2022 года начнется следующий сезон, посвященный литературе для читателей от пяти до восьми лет.

Художественный руководитель проекта и режиссер двух читок Марфа Горвиц рассказала в февральском интервью "Недорослю" о том, на что она ориентировалась при работе с прозой: "Мы в "Ленинградских сказках" сделали ход, который и нам, и многим показался подходящим для прозы, это принцип "театра в голове". Он предполагает минимализм. Пространственное решение лаконичное, не отвлекающее от читки. Костюмы, образы, проработки ролей возможны, при этом самым главным неизменно остается текст. <…> Предполагается активное слушание со своим внутренним видеорядом, возникающим у зрителей в процессе читки".

На первом же обсуждении дети говорили, что происходящее напоминает им радиотеатр и что возможность самим пофантазировать, представить какие-то детали спектакля - это очень здорово. А художественный руководитель театра Алексей Бородин отметил, что подобный формат работы с прозой может стать для театра вполне самостоятельным, превратиться в театральное свидание читателя с книгой.

"Глиняные пчелы" тесно сюжетно связаны с остальными "Ленинградскими сказками" и отдельной сложной задачей читки было сделать историю понятной для зрителей, не знакомых с другими книгами цикла. По итогам командной работы "Глиняных пчел" действительно можно слушать как отдельное произведение.

Актеры очень точно прочувствовали ритм текста, его всплески и замедления. И можно сказать, что у каждого персонажа здесь есть свой речевой темп. У измотанного дяди Яши и потерявшего надежду Бобки речь замедлена, будто постоянно с усилием пробивается наружу. А влюбленный Сашка стремителен и в речи, и в выводах, и в поступках, он постоянно готов лететь: на спасение сестре Тане после тревожного сна или (когда становится понятно, что след сестры временно утерян) на встречу с любимой девочкой Ророй. У Авроры, знающей свою красоту, речь уверенная, плавная, а у молодого инвалида войны Кирюхи - рубленая, почти лающая. Есть и интересные визуальные находки: например, смешная вязаная шапочка обрисовывает маленького Максимку одним штрихом. Сразу становится понятно, что именно такой персонаж может внести в сюжет необходимую долю иррационального. Аккуратное смешивание вполне реальных страшных сторон репрессий и войны с детским восприятием пугающего опыта через сказку, через фантастическое - отличительная черта "Ленинградских сказок". Здесь Максимка перескажет истории о детях в лесу - и тогда Сашка вспомнит о странном приключении и поймет, где нужно искать Таню.

Другая сторона сюжета - отношения дяди Яши и соседки Гали. Оба потеряли супругов, им хочется нового счастья, но прошлое не отпускает: Галя видит мужа каждую ночь, а к Якову жена прилетает в облике птицы. Так через духовную связь с близкими в жизнь взрослых тоже вплетается мистическое - судьба, которая сильнее человека и ведет его своей дорогой.                                                                                                                                              
В читке "Доклада о медузах" была самая простая, интуитивно напрашивающаяся и статичная сценография. Роман построен как научный доклад с четким сохранением структуры и кратким описанием каждой части подобного текста. Поэтому усадить актеров с листочками в руках за круглый стол, как на научных конференциях, было вполне очевидным решением.

Сузи Свансон тяжело переживает смерть утонувшей подруги. На самом деле, их детская дружба постепенно распадалась, поскольку к Фрэнни пришли возрастные изменения: она стала уделять намного больше внимания собственной внешности и парням, обросла подростковой жестокостью. А Сузи пока еще оставалась ребенком, и замкнутость вовсе не делала ее менее ранимой. Загадки и красота природы всегда интересовали Сузи больше, чем одноклассники, и делиться своими открытиями она могла только с Фрэнни. Чувствуя, как из ее жизни уходит единственный друг, Сузи полностью растерялась, и в последний школьный день перед летними каникулами между девочками произошла особенно неприятная сцена. А теперь, когда Фрэнни нет и ничего уже не исправить, Сузи не может принять необратимость утраты. Из-за пережитого потрясения слова утратили для девочки всякий смысл, и она полностью перестала разговаривать.

Но в то же время Сузи лихорадочно ищет способ узнать точную причину смерти подруги. Ей кажется, что, если установить причинно-следственную связь, то смысл вернется, и все станет лучше, а вина перед подругой больше не будет такой большой и нелепой. Узнав на школьной экскурсии в океанариуме о смертельно опасной медузе, Сузи загорается идеей доказать, что именно медуза убила Фрэнни, и пытается понять, кто из ученых согласится помочь ей добыть доказательство своей теории. Остановив свой выбор на австралийском ученом, Сузи с помощью разных хитростей начинает собираться в дорогу: покупает авиабилет, списав все необходимые цифры с папиной банковской карты, и крадет деньги у матери и брата. Но Сузи не знает о том, что для пересечения границы нужно оформлять визу, поэтому ее путешествие заканчивается у стойки регистрации на рейс в аэропорту.

Однако, этот провал становится для девочки началом пути к себе, первой инициацией. И когда мама и брат приезжают в аэропорт выручать ее, Сузи, путаясь в словах, от которых отвыкла за несколько месяцев, рассказывает родным все накопившееся. Прорвав плотину молчания, хлынувшая лавина чувств и слов подводит Сузи к пониманию одной из сторон жизни - иногда страшное просто случается, и найденная причина уже ничего не изменит. Опрометчивые поступки девочки не стали поводом для обид, напротив, показали семье искренность отчаяния Сузи, ее смелость и решимость в стремлении достичь правды. Так, опыт совместного осознания и принятия смерти Фрэнни еще больше сблизил всю семью.

В читке "Сахарного ребенка" пространство было организовано совершенно иначе. Вокруг площадки в центре, где ходит рассказчица Стелла, ряды зрителей. А по четырем углам зала сидят охранники лагеря для репрессированных жен и детей врагов народа. Мужчины говорят с разными акцентами, поскольку эта история затронула очень многие нации. Все перемешались в этом страшном человеческом котле, открытом всем ветрам казахстанских степей.

Стелла попала сюда из счастливого детства, где она была любимой дочкой и почти всемогущей героиней волшебных сказок, которые она каждый вечер сочиняла вместе с родителями. Поначалу жизнерадостность главной героини даже немного раздражает, настолько она не совпадает с происходящим вокруг. Но постепенно вслушиваешься и понимаешь, что русской лагерной прозе для полноты картины не хватало именно такого, необычно отстраненного взгляда - из радости, когда маленькая душа защищена предыдущим опытом любви от подступившего мрака. Но веселая открытость в девочке быстро иссыхает, когда беспричинные удары охранников оставляют на ней шрамы. И начинается взросление - сначала молчание, ступор, утрата надежды. Потом долгие разговоры с мамой и поиск внутренней опоры в самых недружелюбных условиях. Заканчивается история тоже почти сказочно: приезжает большой начальник, видит смелую откровенность девочки и творящийся вокруг беспредел, делает строжайший выговор подчиненным и отправляет "жен врагов народа" вместе с детьми "куда положено", в ссылку, что означает возможность выжить. Но это внезапное спасение, условно счастливый исход - часть реальных воспоминаний Стеллы Нудольской, по которым написана книга.

Если Стеллу от унижений и боли защищают собственные сказки, а также молитва и песни, которым научила мама, то у современной девочки, главной героини графического романа "Соня из 7 Буээ" Алексея Олейникова, совершенно другие способы сохранить себя в агрессивной школьной среде. Соню спасают наушники, рок и иронический взгляд на весь мир. Когда подростковая обнаженность нервов и размышления о хрупкости жизни заставляют почувствовать близость смерти посреди урока физики, когда чувство непреодолимой разделенности космоса на атомы не дает покоя, когда любое твое отличие от остальных может стать темой для травли в классе, тогда бывает очень полезно сохранять чувство несерьезности всего происходящего. Создать дистанцию между собой и миром.

В читке реплики Сони озвучивали четыре актрисы. Каждая представляла отдельный аспект личности - более спокойный, напористый или едкий. Избранная автором форма рэп-поэмы, стремительный ритм и короткие реплики облегчали подобные переключения между гранями персонажа. В этом режиссерском решении отразилась и еще одна форма подростковой самозащиты: если не можешь понять окружающий мир, сделать его более контролируемым, то исследуй себя, ускользай от лишнего внимания, пробуй разные формы взаимодействия с миром.

В эпилоге прозвучали мысли о том, что каждому подростку предстоит открывать для себя разнообразие мира и людей, встречать любовь и проходить через расставания, а главное обретение в этом знакомстве с жизнью - "никого-никого никогда не бояться".  

Читка повести Марии Ботевой "Мороженое в вафельных стаканчиках" после предыдущих текстов, требующих от читателя определенной смелости, серьезной внутренней работы и запаса прочности, звучит как расслабляющий выдох. Центр композиции здесь не стол научной конференции и не яма, в которой живут заключенные, а уютный оранжевый диван. На нем почти всегда отдыхает папа, если только зов "неизвестных далей" не гонит его прочь из квартиры. Папа - удивительный человек. Он может пойти выносить мусор и исчезнуть на несколько месяцев. А потом вернуться домой и очень долго не догадываться, что маленькая девочка Людмилка - его родная дочь. Или наоборот - пойдет искать детали для велосипедов, а вернется с новым членом семьи Витькой. А Людмилка в свою очередь, хоть и не исследует неизвестные дали, зато обладает даром убеждения и может увести всю команду пловцов из своей секции на поиски моря в городе, где его никогда не бывало…

Общая интонация повести невероятно теплая - здесь нет как таковой проблемы отсутствия диалога между поколениями. Все растут в любви, взаимопонимание естественно рождается из желания заботиться друг о друге любым возможным способом. Мама повышает голос лишь единожды, когда боится потерять детей из-за тотального взаимонепонимания со службой опеки. Но даже если бы не было конфликта с соцработниками, само по себе удивительное ощущение невидимых глазу ниточек, на любом расстоянии объединяющих чудаковатых персонажей в семью, держит интерес ничуть не хуже.      

И после такого уютного текста повесть Гюса Кейера, завершающая первый сезон проекта, стала самой эмоциональной, острой и откровенной читкой. Подобный контраст делает восприятие намного более ярким.  

Девятилетний Томас видит вещи, которые не замечают остальные, и записывает их в дневник с заглавием "Книга всех вещей". Его глазам открыто множество чудес: он наблюдает сильный град и листопад посреди летнего дня, любуется тропическими рыбками в городских каналах... А еще он знает, как прекрасна девушка, у которой не хватает четырех пальцев на одной руке и кожаный протез ноги, поскрипывающий при ходьбе. Только Томас видит ее красоту и отчаянно надеется, что Элиза дождется, когда он вырастет.

И этот трепетный мальчишка с ярким воображением растет в семье, где отец легко найдет повод, чтобы дать пощечину матери, а неправильно расслышанные и спетые в церкви слова молитвы неизбежно приведут Томаса к долгой порке. Бог очень суров, а по воскресеньям настолько подвержен плохому настроению, что ему (так утверждает отец) не нравятся даже трамваи, велосипеды и играющие на улицах мальчишки. Пытливые глаза отца моментально видят чужую вину, но не замечают любви. И хотя в застольных душеспасительных беседах упоминается Христос, Томас не чувствует ни его защиту, ни его милосердие. Воображаемый друг Иисус, конечно, иногда спускается с небес поболтать, но он может утешить лишь тем, что мальчику и так уже известно.

Сохранить в себе живую душу Томасу по-настоящему помогает совсем другое: мамина чуткость, ничуть не загрубевшая от ударов мужа, дружба со старой соседкой, которую уже давно не запугаешь казнями египетскими, любовь к Элизе и нежность сестры. Ласковое отношение Марго к младшему брату внезапно стало явным, когда она обрела смелость больше не лицемерить, подыгрывая слабостям отца. А когда глава семьи в очередной раз соберется выпороть сына и преподать урок жене, Марго выскочит из кухни и, приставив нож к горлу отца, даст понять, что готова пролить кровь ради того, чтобы в доме больше никого не били. Отец, почувствовав силу, неожиданно быстро подчинится, сразу утратив всю былую грозность, съежится и сбежит в гостиницу. Правда, уже к вечеру вернется и закроется в своем кабинете, но его присутствие не остановит свершающиеся перемены. Теперь можно не бояться красивой одежды и причесок или джаза, который не понимает отец. Теперь можно приглашать гостей, и Томас будет читать им веселые стихи. Теперь в доме живет радость, а Марго окончательно перестала бояться и на глазах у брата стала ведьмой - той, кто способен отстоять себя и других, нуждающихся в защите.  

Но этот счастливый момент обретения внутренней свободы не был бы возможен без предыдущего, страшного. Когда Марго кричит отцу: "Я смогу тебя ударить, потому что я такая же, как ты, потому что я нехорошая!" - это признание требует не только решимости, но и большой честности. По сути, девушка, преодолевая стыд, рассказывает о первом знакомстве с собственной тьмой. Сталкиваясь с систематическим насилием по отношению к близким и испытывая ярость, она сумела осознать разумные пределы гнева и сделать именно то, что требовалось для выхода семьи из тяжелой ситуации. И другая сторона конфликта здесь представлена очень четко: простыми, ясными для ребенка словами воображаемый Иисус рассказывает Томасу, как страх перед непонятным миром рождает в его отце жажду насилия и подчинения. Это редкий и важный для российского театра опыт столь откровенного проговаривания темы домашнего насилия и права человека на самозащиту.  

В планах РАМТа на осень 2021-го есть спектакль по "Книге всех вещей" на Большой сцене.

Егор Сидорук
"Недоросль"