Александр ДЕВЯТЬЯРОВ: "Театр нужен, чтобы менять что-то в людях"

Александр Девятьяров окончил школу-студию в 2006 году, в этом же году был принят в труппу РАМТа, где состоит и по сей день. Помимо актерской работы, Александр пишет музыку к спектаклям молодежного театра. Он создавал музыкальное оформление спектаклей "Денискины Рассказы", "Сентиментальные повести" и "Русалка", а недавно дебютировал как композитор в кино, впервые поработав с режиссером Виктором Рыжаковым над картиной "День Мертвых" (2021). В недавно вышедшей премьере "Душа моя Павел" (реж. Алексей Бородин) Александр участвует как актер, композитор и аранжировщик.

За годы работы в театре Александр сыграл более 30 ролей, работал с разными режиссерами от Бородина и Перегудова до Долина и Фесака. Но настоящим прорывом для актерской карьеры Девятьярова и открытием для столичной публики стала его роль Пьера в спектакле "Сын" Юрия Бутусова, за которую Девятьяров получил премию "Золотая Маска" в номинации "лучшая мужская роль второго плана". Анастасия Ильина поговорила с Александром о работе с Юрием Бутусовым и о спектакле "Сын".

Как вам работалось впервые с Юрием Николаевичем Бутусовым?

Вы знаете, это моя любовь, настоящая любовь. На репетициях могло быть сложно, но это было в кайф. Там не бывает такого, что ты или ты делаешь, или ты не делаешь. Там все время творишь. Я действительно понял, что такое "репетиция - любовь моя". Эту фразу я не понимал, наверное, лет 10. После репетиции я часто оставался сам с Юрием Николаевичем и просто не мог уйти домой, хотя я живу в Подмосковье. Он говорил: "Ну что, посидеть хочешь?". Я отвечаю: "ну да", а он: "ну посиди-посиди". И мы с ним по полчаса, по часу иногда оставались и разговаривали и о роли, и не о роли. Конечно, были периоды, когда не получалось. Но это скорее внутренние муки, который Юрий Николаевич помогал мне разруливать как актеру, как человеку. У нас сразу сложились теплые отношения - может быть, потому, что все так были настроены, все хотели работать с Бутусовым. Он прекрасный человек, замечательный просто, кто бы что ни говорил.

Я сразу взял у него номер, и через меня шла вся музыка в этот спектакль от Фаустаса (Фаустас Латенос, литовский композитор - прим. ред.). Он присылал Бутусову, Бутусов присылал мне - и так далее. Было какое-то семейное доверие. Когда говорят, что театр - дом. Конечно, теперь, когда мы выпустили спектакль, этого не хватает. Бутусов - какой-то такой режиссер-художник, не могу без этого пафосного слова. И это действительно человек, все спектакли которого я посмотрел. Мне близко то, что он делает. Мне нравится такой театр - чувственный, эмоциональный, который идет от души, а не от головы. Конечно, в нашей работе были муки, разборы, когда не получалось, и замечания. Но это было такое движение - например, когда он с нами в Питер ездил на гастроли, приходил и постоянно что-то правил - это очень помогает.

Бутусов ездит с вами на гастроли?

Да. У нас, правда, пока не много гастролей было. Мы были в Воронеже и в Питере в декабре, в Александринке. Он, конечно ездит, заходит, правит какие-то вещи. А так мы в основном без него. Сами собираемся, проходим текст, вспоминаем, что он когда-то нам говорил. И что можно подправить - ну, как мы это видим и можем. Поэтому я благодарен Юрия Николаевичу за то, что так было и так есть. Конечно, мы очень ждем новой постановки - но сейчас он занят, и, видимо, это будет нескоро.

Вы с Евгением Николаевичем Редько давно друг друга знаете. Какие у вас с ним отношения? Играть отца того, кто сам тебя старше чуть ли не в два раза - это необычный опыт?

С Евгением Николаевичем мы начинали наши актерские отношения еще со спектакля "Лоренцаччо" (реж. А. Бородин), где я играл художника Тибальдео (Евгений Редько играл самого Лоренцаччо, главную роль - прим. ред.). Мы с ним часто собирались в гримерке, что-то обсуждали, поскольку меня ввели в этот спектакль. У нас было, по сути, всего лишь две совместные сцены, но одна из них очень большая - и, пока мы ее повторяли, как-то общались.

На репетициях к "Сыну" Бутусов оставил нас с Женей вдвоем и прочитал эту пьесу. Сначала "Бурю" - понятно, он щупал артистов. А после эту пьесу - и сказал, что ему интересен этот материал, только если Женя будет играть Николя, а я Пьера. Мы сильно удивились и переглянусь. А со следующего дня кинулись в это. Недели полторы-две мы репетировали вдвоем, а потом начались интересные репетиции, когда он просил то меня, то Женю делать сцены от своего лица монологом. Мы делали этот материал таким приемом - чтобы не получилась очередная бытовая пьеса.

Мы с Женей много общались, и по поводу "Бури", и не про "Бурю" - мы  с ним в таких хороших дружеских отношениях, а не только творческих. Может быть, поэтому так вдруг что-то возникло. Дальше мы пробовали много этюдов вдвоем - много этюдов, которые не вошли в спектакль. А потом уже стали вливаться остальные актеры: сначала Таня (Матюхова) появилась, потом Вика (Тиханская), потом Денис (Баландин). Было безумено интересно, я никогда такого раньше не делал. Когда тебе нужно в моменте весь текст, который был в диалоге, перестраивать в монолог. Бутусов просто кидал нас - и мы кидались сами, искали, выверяли, вытачивали.

Как эта роль повлияла на вас как на личность? Я знаю, что  вы сам папа (у Александра двое дочерей) - помогало ли это на репетициях?

Когда Бутусов с нами общался, он у всех спрашивал, есть ли у нас дети. Конечно, то, что у меня есть дети, для этого спектакля - плюс. Появляется ответственность. Причем в спектакле не все так однозначно - кто-то говорит, что это постановка про отца, кто-то - что больше про сына, кто-то считает, что отец сына не любит, кто-то - что очень любит. Это круто, когда спектакль вызывает такие дискуссии. Мне кажется, театр вообще должен вызывать такие эмоции. Когда я выхожу со всех спектаклей Бутусова, что-то меняется во мне, я понимаю, что надо о чем-то подумать. Это как хорошая книга - ты же не можешь ее просто пролистать и забыть. Мне кажется, что театр для этого. Чтобы менять что-то в людях.

Возвращаясь к теме спектакля - мне кажется, отец просто не успел. Или не любил ТАК. Тут ведь очень сложная ситуация. ОН ушел, наорал. Самое интересное, мы когда с Юрием Николаевичем об этом говорили, он тоже был за этот вопрос. Он очень много говорил о том, что София любит Пьера, что он ее любит. Мы хотели сделать не бытовую, не обычную драму. Я счастлив играть этот спектакль, он каждый раз приносит мне какой-то новый опыт, понимание чего-то про себя, про жизнь - и потом, я столько любви, сил, пота и крови вложил в эту роль. После спектакля мне писали люди, у которых буквально один в один ситуация - но там не дошло, слава богу, до смерти. Они потом даже делились в фейсбуке, писали, что прорыдали весь спектакль, что настолько точно переданы переживания родителей в этой ситуации. А казалось бы, все было на поверхности.