Алексей БОРОДИН: "Испанская публика сочетает темперамент с высоким интеллектом"

В октябре состоялись гастроли Российского Молодежного театра в Испании со знаменитым и очень любимым в Москве спектаклем-трилогией “Берег утопии” Тома Стоппарда. Он прошел с успехом, несмотря на сложность пьесы, построенной на русском материале, рассказывающей о людях, почти или совсем не известных в Кастилии и Каталонии. Правда, судя по прессе, на “Берег“ пришла интеллигентная публика, среди них оказались люди театра, писатели, в частности лауреат Нобелевской премии по литературе 2010 года Марио Варгас Льоса. Льоса сравнивал спектакль РАМТа с американской и британской версиями пьесы (напомним, что в Лондоне спектакль в Национальном театре ставил Тревор Нанн) и подчеркнул, что русский вариант - более задушевный, отметил великолепных, блестящих актеров. Актер Хосе Мария Поу, также видевший английскую постановку, назвал московский спектакль драгоценностью, он был восхищен русской театральной традицией, именно так он представлял себе искусство России - родины Художественного театра. Инициатор гастролей Херардо Вера считает, что трилогия Тома Стоппарда - послание к такому обществу, как испанское - опустившемуся морально, больному, которому хочется сказать: “даже если утопия потерпела крушение, нужно к ней вернуться, потому что человек без революционных, передовых идей не может выжить, нужна новая утопия”. О гастролях в Испании “ЭС” беседует с Алексеем Владимировичем БОРОДИНЫМ.    

- Ваш “Берег утопии” казался “невыездным”. Вы неоднократно отвергали приглашения поехать со спектаклем на фестивали. И  вдруг решаетесь на такой эксперимент: отправиться на гастроли в Испанию. Как возникла идея этой поездки? И как спектакль, его сценография “вписались” в пространство театральных площадок Мадрида и Барселоны?

- Режиссер Херардо Вера, руководитель Национального центра драматического искусства в Мадриде (его “Платонова” играли на Чеховском фестивале в РАМТе), хотел сам поставить “Берег утопии”, но грянул кризис, помешавший ему осуществить задуманное. Стоппард рассказал ему о нашем спектакле, и тогда ему в голову пришла мысль привезти нашу постановку в Испанию. Он и его команда неоднократно приезжали в Москву, смотрели “Берег“, им он очень понравился. Этот год, как известно, год России в Испании, и наше Министерство культуры поддержало поездку театра, выделило на это средства. Вдруг проект, который казался мне утопией, стал реальностью. Мои соратники: художник Станислав Бенедиктов и директор Владислав Любый поехали в Мадрид смотреть площадку. А в это время к проекту присоединился Барселонский Независимый театр, предложивший сыграть спектакль на их территории.

У нас с Бенедиктовым абсолютный альянс, мы любим импровизацию, и когда он вернулся, то сказал, что в Мадриде возможно сделать вариант нашего оформления с некой коррекцией, а в Барселоне пространство почти полностью совпадает с нашим. Станислав Бенедиктов необыкновенно ответственный человек, он изумительно вписал сценографию в пространство зала. Мадридский вариант обошелся без потерь. В Барселоне же, как и говорил Бенедиктов, не пришлось даже приспосабливаться.  

- Испанскую сторону не смущала продолжительность спектакля?

- Они предложили такую схему: среду, четверг, пятницу играть по одной части вечерами, а в субботу - целиком, все три части. В Барселоне “Берег“ начинался в 4 часа дня и заканчивался в 2 часа ночи, после чего, несмотря на столь поздний час, зрители долго не расходились.

- Интересно, как зрители Мадрида и Барселоны восприняли спектакль. Ведь в самой Испании драматический театр не является важнейшим из искусств.

- Меня больше всего волновала проблема перевода. Мне сказали, что спектакль пойдет с титрами, бегущей строкой. В результате было сделано два перевода.

- Понятно, в Мадриде  - на испанский, в Барселоне - на каталонский.

- Что касается испанского текста, пьеса уже была переведена для постановки (и, как говорили выходцы из России, - перевод очень хороший). По реакции зрителей было ясно, что в обоих городах текст был понятен: публика реагировала не только на целое, но и на отдельные реплики. Мы волновались, как воспримут спектакль (что им Гекуба?), но по тому, какая публика пришла на спектакль, и, в особенности, на субботнее представление, было очевидно, что зритель не случайный. Кстати, русскоязычной публики оказалось не так много, в подавляющем большинстве это были испанцы. Я рад был встретить Анхеля Гутьереса, которого я помню по ГИТИСу.

Театр может переживать разные времена, но везде есть люди, для которых театр - важное дело. Моя собственная утопическая мечта - что такое драматический театр и, в частности, каким в идеале русский театр должен быть за границей, нашла, как мне кажется, отклик у зрителя. Очень важной составляющей успеха было имя Тома Стоппарда. Для испанцев он, как и во всем мире, - образец высокого смысла в театре. И мы не подвели. Мы привезли ансамблевый театр. Театр содержательный, несущий смысл. На сегодня он утопичен. Но, выясняется, что такое понимание театра находит самый непосредственный отклик. Я даже слышал от переводчиков, которые с нами работали, что многие отмечали: ведь и в нашей истории было немало похожих моментов, почему же наш театр об этом не говорит? Оказалось, люди увидели в нашем спектакле, как в зеркале, самих себя, свою историю. Это очень порадовало.

- Я слышала от своих друзей, что в Барселоне успех шел по нарастающей. Зрители втягивались постепенно и к финалу неис-товствовали от восторга. Народ все-таки темпераментный.
Расскажите о ваших впечатлениях от Испании. Как вам эти два города - Мадрид и Барселона? Ведь они не похожи друг на друга. Что скажете об уличной толпе, общей атмосфере… Мне интересно узнать о ваших личных впечатлениях и о впечатлениях ваших артистов.

- У меня впечатлений не так много. Был во многих странах, но никогда - в Испании. Но я оказался так занят, что впечатления от городов свелись к ночным прогулкам. Перед самым отъездом из Мадрида Бенедиктов меня повел в Прадо. Музей меня сразил.

- Очень вас понимаю. Прадо вызывает эстетический шок. Одно дело, когда на выставках мы видим несколько картин Веласкеса, Гойи, и другое - когда вы оказываетесь в залах, полных шедевров.

- В итоге у меня осталось сильное впечатление и от Мадрида, и от Барселоны. Ощущение невероятное, но я воспринял его больше через наших ребят, артистов. Они с такой жадностью, с таким интересом впитывали все, и архитектуру, и музеи, и атмосферу. Все облазали, все видели. Это вселяло в меня гордость. У меня больше впечатлений не от страны, а от нашего театра в стране. В Барселоне, когда мы заканчивали гастроли, было замечательное чувство, понимание, для чего мы существуем на свете, театр в целом, от артистов до работников цехов, чувство, что все имеет смысл. Наверное, это и осталось главным впечатлением. Гастроли для театра всегда испытание. И прекрасно, что мы смогли найти в чужой, удивительной стране такой горячий отклик. Теперь у меня мечта: поехать в Испанию, чтобы познакомиться с ней поближе. У меня общие впечатления, слишком общие.

Что касается толпы, я не обнаружил чего-то, что бы меня потрясло.

- Общей мировой души, о которой говорил доктор Дорн.

- Да. Скажу о театральной публике. Меня поразило редкое сочетание темперамента с высоким интеллектом.

Екатерина Дмитриевская
"Экран и сцена"