Алексей БОРОДИН: "Пусть музыка станет живописью"

Лауреат национальной премии "Золотая Маска" нынешнего года - известный режиссер, художественный руководитель РАМТ Алексей БОРОДИН - сделал весомую "заявку" на премию следующего года, поставив "Портрет" Гоголя с одним из своих любимых артистов - Евгением РЕДЬКО - в главной роли. Потому что в этом, по сути дела, моноспектакле существует и другое действующее лицо - музыка композиторов Б.Бриттена, А.Марчелло, Г.Перселла, Р.Штрауса в исполнении Ансамбля Солистов "Эрмитаж" и его руководителя - выдающегося гобоиста Алексея Уткина. Эта "фантастическая история одного превращения" выстроена режиссером скрупулезно, "до пальчика", выточена и огранена как драгоценное ювелирное изделие. Но при этом не оставляет мысль о мимолетности и эфемерности происходящего, об абсолютной импровизационной свободе артиста и музыкантов. О перипетиях рождения замысла спектакля и его создания "ДА" рассказал Алексей Владимирович БОРОДИН.

- Алексей Владимирович, "Портрет" готовился как подарок к юбилею Николая Васильевича Гоголя?

- В какой-то степени юбилей нас, конечно, подтолкнул. Но история создания спектакля вовсе не спонтанна. Много лет назад в Кировском ТЮЗе, когда я ставил "Ревизора", почувствовал потрясающий гоголевский мир, в который мне посчастливилось войти. Но еще гораздо раньше, в юности, на меня произвели невероятное впечатление ранние повести Гоголя и, в частности, "Портрет". А недавно моему внуку Никите по школьной программе надо было эту повесть прочитать. Я решил его заинтересовать и предложил читать вслух попеременно: три страницы - он, три - я.  Мы страшно увлеклись, читали взахлеб, и я в очередной раз попал в фантастическое энергетическое поле Гоголя. Наверное, тогда и стала зарождаться мысль о будущем спектакле.

- В вашем спектакле наряду с гоголевским текстом есть еще одна важнейшая составляющая - музыка. Как возникла идея сочетания ее с литературой?

- Как-то раз я случайно попал на концерт ансамбля "Эрмитаж" под управлением гобоиста Алексея Уткина - мастера высочайшего класса. Это для меня стало настоящим потрясением, я до сих пор помню каждый миг того вечера. Потом мне посчастливилось быть еще на нескольких концертах Уткина и его ансамбля. Мы познакомились. И оказалось, что Алексей Юрьевич - не только глубочайший, талантливейший музыкант, но и потрясающий человек! И у меня родилась мысль сделать что-то совместно в театре. Возникла идея "Портрета", "звезды сошлись": все будущие участники "проекта" согласились. По-моему, и музыкантам театр пришелся по вкусу: сцена и декорации, созданные Станиславом Бенедиктовым, произвели на Алексея Юрьевича и его коллег громадное впечатление.

- Третья составляющая вашей идеи - актер. Вы сразу поняли, кто должен играть главного героя?

- Безусловно! Женя Редько, по-моему, просто родился для Гоголя и его театра. Кстати, он сейчас снимается в кино в роли самого Николая Васильевича! Наталья Сергеевна Бондарчук, посмотрев "Берег утопии", где Женя играет Белинского, решила, что в главной роли в ее новом фильме будет сниматься именно Редько. Он, безусловно, потрясающий артист. Но он еще и очень сильная, мыслящая личность, что встречается в нашей жизни не так часто. Мне было очень интересно вместе с ним подробно разбирать это произведение в течение "застольного периода".

- "Портрет" сам по себе достаточно сценичен и, наверное, недаром те, кто работал с этим произведением на театре, предпочитали делать инсценировки. Вы же пошли другим путем…

- У меня даже не возникало мысли об инсценировке, я сразу решил, что надо играть непосредственно гоголевский текст.

- Алексей Владимирович, нет сомнений, что мысли, которые Гоголь вложил в свою повесть, были и будут актуальны во все времена. Но, наверное, недаром ваш спектакль создан именно сейчас, в наши дни?

- Да, конечно! Хотя, когда идея зарождалась, я даже не задумывался об остроте проблемы. Но по мере "внедрения" в материал, оказалось, что мысли и чувства о творчестве вообще, о месте художника в жизни, которые раздирали Гоголя, злободневны и чрезвычайно актуальны в наше время. Для нас стало очень полезным попасть в сильнейшее поле терзаний человека по этому поводу. Это ведь не просто мораль: нехорошо продавать свой талант! Это - страшный грех! А во второй части повести (которую, кстати, мало кто помнит) художник в этот грех опустился. Но в повести Гоголя важно еще и то, что ее буквально пронизывает сарказм, ирония и юмор, которого нам особенно в последнее время чрезвычайно не хватает. Так что процесс постижения этого произведения бесконечен, и наша работа над ним продолжается.

- Не было ли у вас опасений, что моноспектакль (а он именно таков, несмотря на то, что на сцене присутствуют музыканты) для большой сцены - это достаточно рискованное предприятие?

- Наша главная задача состояла в том, чтобы перевести этот прозаический текст на театральный язык, воплотить его в действенную форму. И мне показалось, что пространство большой сцены для этого произведения имеет свое содержание и основание. Если бы мы решили играть на малой сцене, то ограничили бы себя с театральной точки зрения. Ведь бездна большой сцены, в которую помещен главный герой, это по сути дела модель мира, Вселенной. Мы со Станиславом Бенедиктовым искали образ спектакля, хотелось, чтобы он был не однолинейным, а многослойным, выразительным. Так что сомнений в выборе пространства именно большой сцены не было. Кроме того, ведь сразу было задумано то, что на сцене должен быть оркестр из десяти человек и солист - Алексей Уткин.

- Как происходил выбор конкретных музыкальных произведений для спектакля?

- Это было интересное время - поиск музыки. Я доверял вкусу Алексея, а он прислушивался к моим предложениям.

- Одна из находок вашего спектакля - в том, что музыка служит не простым оформлением, она - действующее лицо, вступающее в постоянный диалог с главным героем. Это было вами задумано изначально?

- Да. Ведь в повести речь идет о живописи. Как ее показать на сцене?! И мне в голову пришла простая мысль: пусть музыка станет живописью! И стало понятно, что музыка - это не просто иллюстрация гоголевской истории, что оркестр и солист должны  самостоятельно существовать на сцене и  находиться в разных ситуациях по отношению к герою.  И тут очень "пригодился" Бриттен с его остротой и иронией. А дивные произведения Рихарда Штрауса и Марчелло у нас связаны с кульминациями в первой и второй частях, когда возникает тема торжества искусства, жертв во имя искусства…

- … и поэтому, несмотря на трагедию, зритель чувствует какой-то "свет"!

- Это - один из главных моментов спектакля. Когда мы попали в лабиринты гоголевского мира, то поняли, что "бродить" там довольно страшно. И поначалу решили, что наш удел - исследование этого мрачноватого мира. Но потом мы обнаружили и свет, который заливает все вокруг. Но без входа вовнутрь, во мрак, этот свет не найдешь. Ведь тема вечного конфликта света и тьмы, Бога и дьявола - это главные темы искусства, да и нашей жизни вообще. И нам важно было понять, как происходит эта борьба внутри человека.

- У меня на спектакле не раз возникало мистическое ощущение, что гобой Алексея Уткина произносит гоголевский текст, а Евгений Редько перевоплощается в музыкальный инструмент. Такое их взаимопроникновение было вами задумано сразу или проявилось в процессе работы помимо вашей воли?

- Теоретически, нам, конечно, этого хотелось, и в этой связи даже прилагались некоторые усилия. Хотя все же непонятно, как это в результате получилось. Наверное, дело в том, что, когда на сцене один на один встречаются Редько и Уткин, возникает контакт двух художников. Алексей Уткин - поразительный человек, обладающий кроме мощного интеллекта и мастерства удивительной интуицией. И их контакт с Евгением Редько, также обладающим этими качествами, происходил порой на интуитивном уровне. Кстати, с интуицией Редько связан один забавный эпизод в нашей работе. Мне во время репетиций показалось, что его походка должна быть более  основательной. И он как-то раз вдруг вышел на сцену в сапогах. Я согласился. И только намного позже  сам Редько где-то вычитал, что Николай Васильевич Гоголь в своем дорожном чемодане среди самых необходимых вещей всегда возил с собой несколько пар сапог! Зачем ему это было надо, неизвестно.

- Многие полагают, что ваш "Портрет" - это зрелище для театральных гурманов. Вам не страшно, что через какое-то время на этот спектакль нагрянет культпоход веселых школьников со всеми вытекающими отсюда последствиями?

- Не нагрянет. Думаю, что эта проблема для нас исчерпана раз и навсегда. Хотя школьный культпоход - он хоть и шумный, но не чопорный. Гораздо хуже, когда в театрах проводятся корпоративные вечера. Но нам хватает тех зрителей, которые ходят к нам постоянно. Кроме того, у нас есть маленький секрет: мы начинаем этот спектакль в 8 часов вечера. Это, как мне кажется, некий сигнал о том, что спектакль не совсем обычный. Но при этом я все же - за общедоступность театра. Ведь главное в театре - то, что спектакль направлен лично на каждого зрителя в отдельности. Но в зале при этом рождается новая общность людей, когда они - не знакомые ранее друг с другом - начинают вместе реагировать на перипетии спектакля и тем самым становятся ближе друг другу.

Павел Подкладов
"Дом Актера"