Российский академический
Молодежный театр
+7 (495) 692-00-69 (касса)
Театральная пл., д. 2
Алексей БОРОДИН. Разговор с главным…
- Вы учились у Юрия Александровича Завадского. Расскажите о нем.
- Бывают какие-то люди, из ряда вон выходящие. Уровень он задавал очень высокий - личностный, не только профессиональный, а именно личностный. Конечно, он был очень красивый, выразительный, яркий человек. Но за всем этим была какая-то очень большая закрытая часть. Я это ощущал. Он был и мощный и легкий одновременно. У него была такая замечательная молодость, творческая: главный артист у Е.Б. Вахтангова, потом у К.С. Станиславского. И он у них и, конечно же, у самого себя взял этот уровень. Теперь смотришь на людей и понимаешь, что такого уровня и не найдешь.
- Обычно люди помнят какие-то фразы, которые любили произносить их "большие" учителя, или привычки…
- Он как-то обычно любил цитировать. Вот вахтанговское часто повторял: "Нет «сегодня», а есть из «вчера» в «завтра»". И пушкинское: "Соразмерно, сообразно". Нечто, связанное с искусством, должно быть соразмерно и сообразно.
Мы часто после института бывали у него дома, и он всегда подавал пальто. Вот я студент - и мне педагог подает пальто. Чуть ли не до драки в споре доходило, но он всегда говорил: "Нет!" - и подавал, и для него это было органично.
Еще он обладал каким-то чутьем. Ведь он до войны, когда всех сажали, взял и увез весь театр в Ростов. Что это было? Вот как будто какой-то сигнал был дан! И весь театр вывез - Веру Марецкую, Ростислава Плятта... весь состав.
- У него вообще были сложные взаимоотношения с советской властью.
- Сложные, сложные! Но, он понимал, что надо жить эту жизнь, у него другой нет. У Юрия Александровича Завадского были постановки, которые, и это всем было ясно, ему навязывали. Но он понимал, что надо, для театра надо. Он, конечно, ради театра мог все, и я вот это у него перенял. Я для театра могу все!
- Как вы думаете, а он решился бы на такую масштабную постановку, как "Берег утопии"?
- Конечно, решился бы! У него, например, в "Виндзорских проказницах" был карнавал в фойе - представляете, что это такое по тем временам! И в "Маскараде" он придумал черные зеркала, дирижера... он очень открытый был человек для экспериментов.
- А как к вам эта пьеса попала?
- Вот именно что попала. Один из переводчиков, Аркадий Островский мне передал - очевидно, посчитал, что надо мне показать. Том Стоппард послал "Берег Утопии" вначале в БДТ, там ставили его пьесу "Аркадия" в конце девяностых, а потом вел долгие переговоры в МХТ с О. Табаковым, и по третьему кругу она попала ко мне. И меня очень захватила форма пьесы, даже впереди содержания, очень мощного, потому что мне очень нравится игра со временем, перенос из одного в другое - вышел в дверь, а зашел уже через три года. В театре это вообще хорошо.
- Поэтому вы и дальше стали играть со временем и с персонажами. У вас один и тот же актер, например, вначале играет Чаадаева, а затем лакея и т.д.
- Да, конечно! И что меня поразило, в этой пьесе, можно самим себе сказать, а потом и зрителю - чьи мы вообще? Чьи мы потомки? Пять лет Том Стоппард занимался изучением этой истории, он интересовался людьми прежде всего. Как говорил он мне, Герцен один из первых 50 людей ХIХ века - самых сильных, умных, с потрясающей энергией. Стоппард писал же это не для нас, а для Англии, Лондона, а у нас это нашло еще такой дополнительный ассоциативный ряд. И Стоппард, когда приезжал к нам, а он присутствовал на всем пути, пока мы репетировали, был потрясен нашими зрителям. В Лондоне принимали очень хорошо, этот спектакль стал там очень знаменитым, а у нас это нашло еще больший отклик, он был просто поражен нашей публикой!
- А во многих странах эта пьеса поставлена?
- Мы были третьи. В Англии, одновременно с нами в Нью-Йорке ставилась, там чуть раньше прошла премьера, и затем в Токио. И в Токио он решил через Россию поехать. Москва - Владивосток, сел в обычный поезд один, без переводчика, не зная ни одного слова по-русски. Причем он не захотел ехать в специальном поезде для иностранцев, он сел в обычный. Я договорился с проводницей, она мне присылала смс: "Проехали Читу". И он присылал, дико смешные: "Все очень хорошо, но нет горячей воды, еда так себе". А из Владивостока он уже полетел в Токио.
- Алексей Владимирович, я смотрела и переживала, как же справляются актеры, ведь спектакль идет с 12 дня почти до 10 вечера?
- Артисты такой народ, они горят какой-то энергией! И ощущение, что они устали, но вот заново могут все начать. Так погрузились все в пьесу. Артисты очень жадные до работы.
- А какие-то ситуации возникали?
- Конечно! Вот недавно актер Степан Морозов, который играет огромную роль - Михаила Бакунина, сломал ногу. Как быть? Этот спектакль идет целый день, не заменишь. В это время Саша Устюгов, который играет в этом спектакле Ивана Тургенева, снимался в Петербурге. Мы ему звоним: "Сможешь ты сыграть эту роль?" Он никак не мог вырваться со съемок, и к нему поехал Женя Редько, который играет Белинского. Они репетировали в Петербурге и в поезде в Москву. И в итоге все получилось, но что происходило в тот день даже невозможно рассказать. Саша Устюгов играл, его жена Яна Соколовская подсказывала ему, хотя он роль всю выучил. Степа Морозов на костылях бегал за кулисами, давал ему какие-то советы - откуда выйти и т.д., в это время костюмеры переодевают других героев. Сумасшедший дом! Закулисье - это отдельная жизнь. Но когда за кулисами правильная атмосфера, то и на сцене все хорошо.
- Алексей Владимирович, вы же еще и преподаете. Как вы оцениваете сегодняшнюю молодежь?
- У меня сейчас первый курс. И обычно, конечно, сразу видно. Вот Чулпан Хаматова у меня училась, и сразу было видно. Я к молодежи априори отношусь с очень большим интересом. Как мои дети, внуки мне интересны, так и студенты, молодые люди. А если еще я им интересен, то может произойти созидательная работа. Но это - бег на длинную дистанцию. Педагогическая работа - кропотливая работа.
- Многие актеры снимаются в сериалах, вы ревниво к этому относитесь?
- Нет! Наоборот, стараюсь помочь, как-то организовать. Вопрос в том, кто, что выбирает? Для некоторых это становится целью - чтобы тебя узнавали на улице или большие деньги, а для других это возможность двигаться в профессии, возможность творческого роста.
- У каждого творца есть что-то самое любимое из того, что он создал…
- Нет, нет! Это трудно сказать. Конечно, я всегда помню "Отверженных", Юры Щекочихина шла пьеса "Баня". Со студентами у меня было два спектакля очень важных, но и сейчас, конечно, "Берег утопии", "Портрет", "Алые паруса"…
- А вы что-то порекомендовали бы зрителям успеть посмотреть в этом сезоне, а то вдруг в следующем вы уже снимете из репертуара?
- У нас намерений снимать нет! А этот сезон получился необычный - 12 премьер, и мы до конца сезона хотим еще успеть три выпустить. Это, конечно, невероятно, потому что обычно 2-4 премьеры, а тут 15. И это все в какой-то степени спровоцировал "Берег утопии". Стало много идей появляться, пошла новая энергия, пришел режиссер Миндаугас Карбаускис, он два года ничего не ставил, и вот "Ничья длится мгновение" - мне кажется, очень интересно.
Наши маленькие спектакли, которые сделали совсем молодые режиссеры с курса Сергея Женовача, - детских спектакля. Детские спектакли чрезвычайно важны, и необходимо, чтобы они были на каком-то новом, интересном уровне. Потом вот я с Кшиштофом Занусси договорился некоторое время назад (речь идет о спектакле "Доказательство". - прим. О.К.), затем "Алые паруса" - в общем, в этом сезоне как-то все сконцентрировалось, но это все очень органично получилось. Это хорошо для театра, для актеров, для зрителей.
И вы знаете, в чем еще раз я убедился? Вот почему-то принято последнее время рассматривать зрителей как какую-то массу - это неправильно! Много людей, таких эмоционально наполненных, интеллектуальных, способных откликаться ...У нас такие замечательные зрители!
- А в других театрах успеваете что-то посмотреть?
- Я знаю, что выходит много интересных спектаклей. Я не видел спектакль Петра Фоменко пушкинский ("Триптих". - прим. О.К.), я не знаю, почему я до сих пор не посмотрел? В ГИТИСе, где я работаю, спектакль студентов мастерской Олега Кудряшова "История мамонта" по А. Иванову "Географ глобус пропил" тоже надо посмотреть. Последний раз я смотрел в театре Моссовета, мне очень понравился спектакль Ю. Еремина "Царство отца и сына", очень интересная работа.
Ольга Карелина
"Театральный мир"
- Бывают какие-то люди, из ряда вон выходящие. Уровень он задавал очень высокий - личностный, не только профессиональный, а именно личностный. Конечно, он был очень красивый, выразительный, яркий человек. Но за всем этим была какая-то очень большая закрытая часть. Я это ощущал. Он был и мощный и легкий одновременно. У него была такая замечательная молодость, творческая: главный артист у Е.Б. Вахтангова, потом у К.С. Станиславского. И он у них и, конечно же, у самого себя взял этот уровень. Теперь смотришь на людей и понимаешь, что такого уровня и не найдешь.
- Обычно люди помнят какие-то фразы, которые любили произносить их "большие" учителя, или привычки…
- Он как-то обычно любил цитировать. Вот вахтанговское часто повторял: "Нет «сегодня», а есть из «вчера» в «завтра»". И пушкинское: "Соразмерно, сообразно". Нечто, связанное с искусством, должно быть соразмерно и сообразно.
Мы часто после института бывали у него дома, и он всегда подавал пальто. Вот я студент - и мне педагог подает пальто. Чуть ли не до драки в споре доходило, но он всегда говорил: "Нет!" - и подавал, и для него это было органично.
Еще он обладал каким-то чутьем. Ведь он до войны, когда всех сажали, взял и увез весь театр в Ростов. Что это было? Вот как будто какой-то сигнал был дан! И весь театр вывез - Веру Марецкую, Ростислава Плятта... весь состав.
- У него вообще были сложные взаимоотношения с советской властью.
- Сложные, сложные! Но, он понимал, что надо жить эту жизнь, у него другой нет. У Юрия Александровича Завадского были постановки, которые, и это всем было ясно, ему навязывали. Но он понимал, что надо, для театра надо. Он, конечно, ради театра мог все, и я вот это у него перенял. Я для театра могу все!
- Как вы думаете, а он решился бы на такую масштабную постановку, как "Берег утопии"?
- Конечно, решился бы! У него, например, в "Виндзорских проказницах" был карнавал в фойе - представляете, что это такое по тем временам! И в "Маскараде" он придумал черные зеркала, дирижера... он очень открытый был человек для экспериментов.
- А как к вам эта пьеса попала?
- Вот именно что попала. Один из переводчиков, Аркадий Островский мне передал - очевидно, посчитал, что надо мне показать. Том Стоппард послал "Берег Утопии" вначале в БДТ, там ставили его пьесу "Аркадия" в конце девяностых, а потом вел долгие переговоры в МХТ с О. Табаковым, и по третьему кругу она попала ко мне. И меня очень захватила форма пьесы, даже впереди содержания, очень мощного, потому что мне очень нравится игра со временем, перенос из одного в другое - вышел в дверь, а зашел уже через три года. В театре это вообще хорошо.
- Поэтому вы и дальше стали играть со временем и с персонажами. У вас один и тот же актер, например, вначале играет Чаадаева, а затем лакея и т.д.
- Да, конечно! И что меня поразило, в этой пьесе, можно самим себе сказать, а потом и зрителю - чьи мы вообще? Чьи мы потомки? Пять лет Том Стоппард занимался изучением этой истории, он интересовался людьми прежде всего. Как говорил он мне, Герцен один из первых 50 людей ХIХ века - самых сильных, умных, с потрясающей энергией. Стоппард писал же это не для нас, а для Англии, Лондона, а у нас это нашло еще такой дополнительный ассоциативный ряд. И Стоппард, когда приезжал к нам, а он присутствовал на всем пути, пока мы репетировали, был потрясен нашими зрителям. В Лондоне принимали очень хорошо, этот спектакль стал там очень знаменитым, а у нас это нашло еще больший отклик, он был просто поражен нашей публикой!
- А во многих странах эта пьеса поставлена?
- Мы были третьи. В Англии, одновременно с нами в Нью-Йорке ставилась, там чуть раньше прошла премьера, и затем в Токио. И в Токио он решил через Россию поехать. Москва - Владивосток, сел в обычный поезд один, без переводчика, не зная ни одного слова по-русски. Причем он не захотел ехать в специальном поезде для иностранцев, он сел в обычный. Я договорился с проводницей, она мне присылала смс: "Проехали Читу". И он присылал, дико смешные: "Все очень хорошо, но нет горячей воды, еда так себе". А из Владивостока он уже полетел в Токио.
- Алексей Владимирович, я смотрела и переживала, как же справляются актеры, ведь спектакль идет с 12 дня почти до 10 вечера?
- Артисты такой народ, они горят какой-то энергией! И ощущение, что они устали, но вот заново могут все начать. Так погрузились все в пьесу. Артисты очень жадные до работы.
- А какие-то ситуации возникали?
- Конечно! Вот недавно актер Степан Морозов, который играет огромную роль - Михаила Бакунина, сломал ногу. Как быть? Этот спектакль идет целый день, не заменишь. В это время Саша Устюгов, который играет в этом спектакле Ивана Тургенева, снимался в Петербурге. Мы ему звоним: "Сможешь ты сыграть эту роль?" Он никак не мог вырваться со съемок, и к нему поехал Женя Редько, который играет Белинского. Они репетировали в Петербурге и в поезде в Москву. И в итоге все получилось, но что происходило в тот день даже невозможно рассказать. Саша Устюгов играл, его жена Яна Соколовская подсказывала ему, хотя он роль всю выучил. Степа Морозов на костылях бегал за кулисами, давал ему какие-то советы - откуда выйти и т.д., в это время костюмеры переодевают других героев. Сумасшедший дом! Закулисье - это отдельная жизнь. Но когда за кулисами правильная атмосфера, то и на сцене все хорошо.
- Алексей Владимирович, вы же еще и преподаете. Как вы оцениваете сегодняшнюю молодежь?
- У меня сейчас первый курс. И обычно, конечно, сразу видно. Вот Чулпан Хаматова у меня училась, и сразу было видно. Я к молодежи априори отношусь с очень большим интересом. Как мои дети, внуки мне интересны, так и студенты, молодые люди. А если еще я им интересен, то может произойти созидательная работа. Но это - бег на длинную дистанцию. Педагогическая работа - кропотливая работа.
- Многие актеры снимаются в сериалах, вы ревниво к этому относитесь?
- Нет! Наоборот, стараюсь помочь, как-то организовать. Вопрос в том, кто, что выбирает? Для некоторых это становится целью - чтобы тебя узнавали на улице или большие деньги, а для других это возможность двигаться в профессии, возможность творческого роста.
- У каждого творца есть что-то самое любимое из того, что он создал…
- Нет, нет! Это трудно сказать. Конечно, я всегда помню "Отверженных", Юры Щекочихина шла пьеса "Баня". Со студентами у меня было два спектакля очень важных, но и сейчас, конечно, "Берег утопии", "Портрет", "Алые паруса"…
- А вы что-то порекомендовали бы зрителям успеть посмотреть в этом сезоне, а то вдруг в следующем вы уже снимете из репертуара?
- У нас намерений снимать нет! А этот сезон получился необычный - 12 премьер, и мы до конца сезона хотим еще успеть три выпустить. Это, конечно, невероятно, потому что обычно 2-4 премьеры, а тут 15. И это все в какой-то степени спровоцировал "Берег утопии". Стало много идей появляться, пошла новая энергия, пришел режиссер Миндаугас Карбаускис, он два года ничего не ставил, и вот "Ничья длится мгновение" - мне кажется, очень интересно.
Наши маленькие спектакли, которые сделали совсем молодые режиссеры с курса Сергея Женовача, - детских спектакля. Детские спектакли чрезвычайно важны, и необходимо, чтобы они были на каком-то новом, интересном уровне. Потом вот я с Кшиштофом Занусси договорился некоторое время назад (речь идет о спектакле "Доказательство". - прим. О.К.), затем "Алые паруса" - в общем, в этом сезоне как-то все сконцентрировалось, но это все очень органично получилось. Это хорошо для театра, для актеров, для зрителей.
И вы знаете, в чем еще раз я убедился? Вот почему-то принято последнее время рассматривать зрителей как какую-то массу - это неправильно! Много людей, таких эмоционально наполненных, интеллектуальных, способных откликаться ...У нас такие замечательные зрители!
- А в других театрах успеваете что-то посмотреть?
- Я знаю, что выходит много интересных спектаклей. Я не видел спектакль Петра Фоменко пушкинский ("Триптих". - прим. О.К.), я не знаю, почему я до сих пор не посмотрел? В ГИТИСе, где я работаю, спектакль студентов мастерской Олега Кудряшова "История мамонта" по А. Иванову "Географ глобус пропил" тоже надо посмотреть. Последний раз я смотрел в театре Моссовета, мне очень понравился спектакль Ю. Еремина "Царство отца и сына", очень интересная работа.
Ольга Карелина
"Театральный мир"