Алексей БОРОДИН. Три вопроса о возрасте

ЧТО ДАЕТ РЕЖИССЕРУ ФИЗИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ И ЧТО ОТНИМАЕТ?

С одной стороны, конечно, человеку творческому нужен какой-то опыт. С другой, опыт не должен отнимать чувства, что каждый раз - как сначала. Каждый сезон в театре начинаешь как первый. Несмотря на опыт, на возраст, надо держать себя в форме творчески-спортивной.

Творческое состояние не зависит от возраста, оно разделяется по периодам, обусловленным другими внутренними обстоятельствами. Сколько-то времени назад я чувствовал себя старше, чем сейчас. Когда развалилась старая государственная система и не появилась новая, казалось, что дальше вообще ничего не будет. И руководить театром стало просто невыносимо по существу, ощущение, что театр тяжело болел изнутри и ты вместе с ним.

Понятно, что возраст - некоторое испытание. Потому что профессия молодая, требует постоянного внутреннего неспокойствия и энергии начала. Но ощущения себя в профессии возраст никак не изменил. Сейчас точно так же, как в тридцать, как в шестьдесят, и волнуешься, и думаешь, что ты ничего не знаешь, когда приступаешь к новому спектаклю. Технологическая часть работы вроде как приобретается, но она ни в коем случае не должна подавлять ощущение обновления. Как только человек начинает чувствовать себя мэтром, он что-то важное теряет. Никакое количество премий, поставленных спектаклей на это не влияет, и слава богу. Меня удивляет, когда возникает в людях такое ощущение самодостаточности, самоутверждения, когда человек теряет по отношению к себе иронию, юмор. Мне кажется, тогда профессия останавливается и начинается возраст. Вот я много лет возглавляю театр - это тоже не дает ощущения статуса или возраста, это только мучение. У меня, напротив, комплекс ответственности, что я все время что-то кому-то должен.

Творческая энергия всегда радостная. Она есть - возраста нет. Вот это надо в себе качать. У меня это само собой получается, в любом возрасте. Даже приобретается навык взвинчивания в себе этой энергии. К примеру, чтобы быть готовым к репетиции, мне нужна ночь наедине с собой. Это я продолжаю делать всю жизнь. И когда чувствуешь "ну, все уже, надо заканчивать, хватит" - надо обязательно продержаться еще один час, именно он очень многое дает. Второе дыхание возникает после трех ночи. У меня так было во всех возрастах. На осознание возраста нужна, наверное, какая-то дистанция от себя и того, что ты делаешь. Я не успеваю дистанцироваться. Говорить о том, что стал чаще уставать физически? Ну, наверное. Хотя когда хороший период и ты работаешь по-настоящему, ставишь спектакли, тогда вроде как все и нормально.

ЕСЛИ БЫ ВЫ ПОСМОТРЕЛИ СВОИ РАННИЕ СПЕКТАКЛИ, КАКОЙ СОВЕТ ВЫ БЫ ДАЛИ СЕБЕ?

Я бы сказал, что очень завидую! Преград не чувствуешь и столько свободы! Мы заканчивали институт в хорошее время, когда появился "Современник", "Таганка", "Ленком" эфросовский чуть позже. Ощущение себя как совершенно свободного человека - это ведь самое главное в нашей профессии. Вот это, наверное, забирает возраст - опыт и возраст заставляют тебя понимать, что не все так безоблачно. И только тогда ты хорош, когда думаешь так же, как в молодости, вопреки всему. Вот это "вопреки" у меня срабатывает всю жизнь. Как только я делаю что-то вопреки, у меня все получается.

Я бы сказал себе молодому, что, чтобы быть более свободным в профессии, надо вести свой театр, надо смело идти в эту каторгу. Но при этом никогда не держаться за какое-либо место. Сорок лет назад я даже вообразить не мог, что буду всю жизнь в одном театре. Я пришел сюда работать и работать. И ему я могу только это пожелать. А там дальше - как повернется жизнь. Надо просто сохранить себя самого и не подстраиваться под обстоятельства. Если бы мне сказали, когда я начинал: "Ты будешь всю жизнь работать ассистентом каким-нибудь, но - в театре", - я бы все равно согласился. У меня никогда не было амбиции по отношению к себе.

Еще я бы себя молодого предупредил, что вместе со свободой ты становишься рабом своего театра и все личные интересы подчиняешь ему. Но когда я захочу, я получу "Берег утопии". Мне кажется, для режиссера очень хорошее чувство - упрямство. Когда ты в чем-то совершенно убежден, надо идти на все риски, проявлять волю, она не равна самоутверждению или самодурству.

Я бы сказал: когда удался спектакль, не надо бояться, что следующий будет хуже. Будь готовым к развитию естественным путем, не по заданному плану. Надо знать, что после грандиозного спектакля будет провал - а ты тем не менее его все равно сделал. И в этом профессионально больше обретаешь, чем в успехе.

КОГДА ВЫ ВИДИТЕ СПЕКТАКЛИ МОЛОДЫХ, КАКИЕ МЫСЛИ И ЧУВСТВА ОНИ РОЖДАЮТ В ВАС?

Я был как они. Но они должны быть обязательно другими, чем мои представления о них. Потому что они каждый раз новые. Надо старикам вроде меня тоже оставаться новыми для себя самих. А в молодых ребятах я всегда вижу - конъюнктура ли это сегодняшнего дня или настоящее что-то, только их. Вот на это, мне кажется, у меня чутье. Вот в этом, наверное, тоже возраст помогает: разглядеть в молодом режиссере его главное, не задавить своим, а, напротив, создать условия для его индивидуальности. Это вот очень важно, кстати, для людей, которые ведут театры. Твой возраст, статус, опыт лишь для того нужны, чтобы проявлять потенциал молодых.

Молодые ребята приносят в театр ощущение их свободы и задают контекст, из которого ты не имеешь права выпадать - тут уж ни возраст, ни опыт не помогут. В нашей профессии самое главное - честность, по отношению к творчеству, к делу своему, к самому себе. Чтобы оставаться тем, кто ты есть, а не корчить из себя что-то значимое.

Да, они другие - с другим образованием, другими книгами, в другой стране. Но я ведь тоже эту жизнь продолжаю жить, что и они. Кроме того, как-то мне везет - сталкиваюсь с молодыми людьми, которые ничуть не менее меня начитанны, образованны, чувствительны, готовы что-то узнавать, отличное от себя. Не могу даже вспомнить кого-то в своем окружении из молодых, кто по верхам прыгает. А что время меняется - да, но я же со временем тоже должен меняться. И пытаюсь. Тогда опыт не давит ни тебя, ни тех, кто рядом.

Молодых режиссеров сегодня, как мне кажется, отличает стремление к благополучию, к устроенности и определенности. Вот того "вопреки", о котором я выше говорил, почти нет. Очень мало кто из них мечтает о своем деле, потому что этот путь надо разделять с кем-то еще. А уж тем более - посвятить всю свою жизнь театру - это вообще боже упаси. Мне всегда было важно ощущение командности, а сейчас это уходит, мне кажется. Хотя все молодые режиссеры хотят получить эту команду на время выпуска спектакля. Уже готовую, кем-то слаженную команду. А потом бросить и пойти ставить где-то еще. Никто не готов жертвовать своей якобы свободой. Это и в обществе в целом происходит. Отсутствие партнерства, взаимного созидания. "Взаимо" - очень важное слово в театре.

Возможно, дело во времени. Прошло время линейных театров, то есть Театра одной идеи, которую режиссер длит от одного своего спектакля к другому. Театра одного человека-лидера, как носителя этой идеи, который все определяет, - так был устроен советский театр. Мне это немножко обидно, потому что сила наша - и нигде в мире такого нет, - чтобы театр собирал себя на длительное время и держался одной идеей. Но время таких утопий прошло. Возможно, потому, что это "вопреки" рождалось от сопротивления жесткой цензуре и идеологии? Но мне кажется, если этого нет со стороны, неплохо бы каждому молодому режиссеру это придумать - чему сопротивляться. Сопротивляться общему оболваниванию культуры, сопротивляться театру в угоду зрителю. Сопротивляться тенденции вставать в строй якобы таких независимых товарищей, которые называются режиссерами и ставят только "важное" и "актуальное". Сопротивляться тенденциям вообще, а стремиться занять собственную нишу, и пусть все мы будем разные.

В молодых режиссерах я вижу тенденцию сбегать от проблемной жизни в свою театральную иллюзию, где все спокойно. Кажется, что их внутреннее благополучие - это самозащита. Отстоять себя в чьих-то глазах. Вот это не нужно делать. Надо себя отстаивать внутри самого себя же. И тогда, мне кажется, мы придем к сути, для чего мы тут вообще появились.