Алексей БОРОДИН. Верность высокой культуре

Этот театр на Театральной площади - в самом сердце столицы - через два года будет отмечать 90-летие. Российской академический Молодежный театр (РАМТ) раньше назывался Центральным детским театром. К его рождению в 1921 году была причастна юная Наталья Сац - одна из родоначальниц театра детской радости.
История РАМТа в разные годы знала немало выдающихся деятелей искусства: писатель Евгений Шварц, композитор Дмитрий Кабалевский, художник Вадим Рындин. В конце 30-х свою первую пьесу "Коньки" принес в театр драматург Сергей Михалков. На этой сцене в разные годы были поставлены девять его пьес. А в конце 40-х пьесой "Ее друзья" в историю театра вошел еще один дебютант - Виктор Розов. На протяжении 10 лет художественным руководителем театра была Мария Кнебель, ученица Михаила Чехова. Именно она привела сюда молодого актера Олега Ефремова, пригласила на постановки Анатолия Эфроса.
Новая жизнь началась с приходом в качестве художественного руководителя Алексея Бородина, художника Станислава Бенедиктова, режиссера-педагога Елены Долгиной. Сегодня театр живет насыщенной жизнью. А в прошлом сезоне здесь произошло событие необычайное - вышла трилогия "Берег утопии" выдающегося драматурга современности - оскаровского лауреата англичанина Тома Стоппарда. Это эпопея, написанная по истории и литературе государства российского. Она признана лучшим спектаклем прошлого сезона, завоевала множество наград и особо престижную Международную премию имени Станиславского.
Беседу с народным артистом России, лауреатом Государственной премии, обладателем почетного звания "Патриарх", профессором Алексеем БОРОДИНЫМ вела Елизавета Штайгер.

- Алексей Владимирович, вы работаете в этом театре с 80-х годов. Поначалу как главный режиссер, затем в качестве художественного руководителя. Один из ваших первых спектаклей по "Отверженным" Виктора Гюго был удостоен Государственной премии. Вы застали здесь одно поколение актеров, затем пришло другое. Опыт одного поколения может стать опытом другого?

- Когда я пришел в этот театр, здесь были прекрасные артисты и старшего и среднего поколения. Но казалось необходимым, чтобы в театр вошли молодые и привнесли что-то свое.
Перед постановкой спектакля по пьесе Юрия Щекочихина "Ловушка" я стал смотреть выпускников, и тогда появилось первое при мне новое поколение. Кто-то из них, к великому сожалению, ушел из жизни очень рано: Женя Дворжецкий, Игорь Нефедов. Другие здравствуют и играют в наших спектаклях: Леша Веселкин, Алексей Блохин, Сергей Серов. В нашем театре и это удивительно - люди встречают молодых открыто и радушно. Подобное отношение я всегда поддерживал. Время от времени приходит новое поколение. И то из них, где Даша Семенова, Илья Исаев, Нелли Уварова, Петр Красилов играют главные роли, очень многое определяет в самом театре.
А еще до них приходили мои, да и не только мои ученики из РАТИ. Тогда появился замечательный Евгений Редько, Татьяна Матюхова. Это все дорогие мне люди. Они отбираются из огромного количества выпускников. Очень важно, чтобы их приход в театр стал заметным, чтобы они получили возможность сразу себя проявить.

- Что в театре, по-вашему, может меняться и что меняться не должно?

- Начнем с последнего. Известно: кто не знает своего прошлого, у того нет будущего. История детского театра дорога и важна. Много лет назад театр организовала Наталья Сац, у него был потрясающий период, когда театром руководила Мария Васильевна Кнебель, а свои первые московские спектакли ставил Анатолий Васильевич Эфрос. Олег Николаевич Ефремов говорил мне, что самый счастливый период его жизни - работа в качестве актера именно здесь. Я помню те времена очень хорошо, это моя юность.
В наш театр стоит прийти ночью, когда зрительный зал пустой и пуста сцена. Там есть какая-то аура, энергетика, которая идет от тех, о ком мы говорим. А ведь здесь был еще раньше МХАТ II с Михаилом Чеховым. Мой учитель Юрий Александрович Завадский всегда повторял любимое изречение Вахтангова (его учителя Вахтангов и Станиславский): "Нет сегодня, а есть из вчера в завтра". Это очень мудрая и важная мысль. И когда я пришел сюда в 80-х - а это период крепкого застоя - передо мной стояла задача сохранить то, что было подлинным, настоящим, но одновременно "открыть окна" и дать дорогу свежему ветру.
Я должен был осуществить юношескую мечту: поставить спектакль по "Книге книг" "Отверженным". И конечно, привести сюда настоящих драматургов. Нам удалось поставить пьесу Виктора Астафьева "Прости меня". Пришли сюда Саша Александров, Александр Червивский и Юра Щекочихин. Важно было пустить сюда "живое", то, что происходит в реальной жизни, - а это всегда напрямую касается театра.

- У вас театр молодых и главным образом для молодых. Как научить их отстаивать нравственные ориентиры? Конечно, не впрямую, а через игру, через сцену, через отношения?

- В этом смысле очень важно, что конкретно они здесь играют, важен репертуар. Когда они попадают в содержательный, нравственный, интеллектуальный репертуар, это благотворно действует на молодых артистов. Кроме того, они должны попадать в соответствующую атмосферу. Здесь у нас атмосфера создается большим общим трудом, просто так с неба это не сваливается.
Опыт старших, мой опыт важен для молодых актеров. Точно так же важны для вас они, те, кто приносит что-то новое. Театр, с моей точки зрения, всегда должен в каком-то смысле противостоять любой конъюнктуре. Сейчас, например, необходима интеллектуальная и духовная встряска, чтобы люди стремились не просто расходиться по своим углам. Театр должен объединять людей в зрительном зале. Для этого необходима общность на сцене, контакт друг с другом. Тогда есть надежда получить обратную реакцию зрительного зала. Ради этого мы работаем, ради этого и существует живой театр.
Самое страшное в нашем деле, самое разрушительное - самоуспокоенность художника, самодостаточность и цинизм.

- Анджей Вайда как-то сказал, что режиссер "должен иметь душу поэта и волю капрала". Как вы откомментируете эти слова?

- "Душу поэта" совершенно правильно. "Воля капрала" лично мне не подходит, в моем характере этого нет. Но воля, конечно, вещь наиважнейшая, чтобы преодолевать сомнения. А они не посещают, мне кажется, только людей ограниченных. Мы все проходим через какие-то кризисы.
Для творческого человека они необходимы и естественны. Если их нет, значит, ты самодостаточен или циничен.

- В вашем театре нет "звезд" в нынешнем понимании этого слова. Возможно, нет уж очень громких имен, хотя есть известные и любимые артисты. Тем не менее вам удается достигать прекрасных результатов. Благодаря чему?

- Количество сериалов, где снимаются наши артисты многие с утра до ночи, - зашкаливает. Прежде всего, я назвал бы Нелли Уварову, Евгения Редько. Саша Устюгов только недавно сыграл в "Отцах и детях" и т.д. Когда был жив Евгений Дворжецкий, он был самым востребованным артистом кино, вел передачи на телевидении, играл в других театрах. Но все 16 лет, которые он проработал здесь, был верен этому театру. Никогда с ним не было никаких проблем. И сейчас я замечаю: чем больше люди заняты, тем более они дисциплинированны. Театр должен считаться с теми, кто находит возможности проявить себя в другом месте. Но и с их стороны это требует предельной порядочности и дисциплины. Тогда можно идти им навстречу. Это очень трудно для репертуарного театра, но удается.

- В чем вы видите предназначение именно вашего театра, поскольку он нацелен главным образом на зрителя, "обдумывающего свое житие"?

- Мне очень близко понятие театра, как его задумывали когда-то Станиславский с Немировичем-Данченко: художественный и общедоступный. Возможно, сейчас это звучит выспренно, однако Малый театр по праву называли "вторым университетом"... А Гоголь называл театр "кафедрой".
Пусть это наивная позиция, но я твердо стою на ней. Существует огромное количество молодых людей, да и взрослых, кому нужен театр, который интеллектуально и нравственно стремится к такому уровню. При этом театр обязательно должен быть ярким, интересным, поскольку назидательный театр никому не нужен.
Мне не интересен театр просто развлекающий либо смакующий черные стороны жизни. К нашей, если хотите, миссии он не имеет отношения. У нас есть четкая и ясная задача театр, который должен быть зрителю интересен и равен. Театр должен помогать людям жить. Как существа мыслящие, чувствующие, мы должны понимать, чьи мы потомки: людей-разрушителей или людей-созидателей?

- Персонажи "Берега утопии" - знаковые фигуры российской истории, цвет европейской мысли ХIХ века - Герцен, Огарев, Бакунин, Белинский, Тургенев, Чаадаев. Но у автора это не просто носители прекрасных, хоть и утопических идей, а живые люди со своими эмоциями, надеждами, разочарованиями. Именно о таких людях вы и поставили свой спектакль, что само по себе явилось творческим подвигом. Правда ли, что взяться за эту грандиозную работу вас подвигли факты собственной биографии?

- Меня совершенно сразила художественность построения, которое изобрел Стоппард. С театральной точки зрения было поразительно интересно и увлекательно создать этот мир, находящийся во времени и движущийся в пространстве, перекидываясь из одной страны в другую.
Во-вторых, у меня было полное впечатление, что я это делаю про самого себя. Начиная с моего детства, похожего на "Прямухинскую гармонию" (первая часть трилогии. - Е. Ш.), которую создавал отец Бакунина. В моем детстве, подростковом возрасте и юности казалось, что так будет всегда.
Мои родители для меня и трех моих сестер (столько же детей было у Бакуниных. - Е. Ш.) создали потрясающий мир - и тогда, когда мы жили в Китае, и когда приехали сюда. Во-вторых, меня очень затрагивала история потерь, история крушения иллюзий... Человеку без этого невозможно прожить, по-другому не бывает. Герои трилогии, которые были полны надежд, представлений о том, как создать сообщество абсолютно свободных людей, двинулись из николаевской России в Европу, но там ничего подобного не нашли. Произошла катастрофа и с французской революцией. В общественной и личной жизни их людей постигли несчастья. Так, Герцен и его жена были полны стремления к свободе мужчины и женщины. Но так продолжалось до тех пор, пока дело не коснулось его личной жизни. Он был этим совершенно сражен и написал об этом в "Былом и думах".

- Пьеса охватывает 30-60-е годы ХIХ века, период, когда русская интеллигенция, гранды русской культуры, оказавшие значительное влияние на ход русской и мировой истории, спасались в изгнании. К какому драматическому жанру вы относите эту трилогию?

- Поиск жанра был для меня очень важен. Эти потрясающие персоны. Самые умные, самые содержательные и, конечно, самые страстные люди своего времени. Стоппард считает, например, Герцена одним из первых людей Европы ХIХ века... Вся пьеса наполнена очень острыми мыслями, интересными идеями. Когда мы детально разбирали пьесу, работали над ней, я для себя определил, что это комедия.

- Подобно тому, как определял свои пьесы Чехов?

- Да, и как вообще происходит в жизни. Наш недостаток в том, что мы относимся к себе слишком серьезно. Нам очень не хватает самоиронии. А это наиважнейшее качество. У Герцена есть книга "С другого берега". В данном случае мы, конечно, имеем дело со Стоппардом, который смотрит на нашу историю с другого берега. Но пьеса абсолютно точна. Пять лет своей жизни он посвятил изучению огромного материала. Кстати, мы тоже этим занимались: наш служебный буфет напоминал студенческую столовую. Все друг друга спрашивали: "А ты прочел "С другого берега"? А "Письма из Флоренции" Грановского, а Белинского?" Всех захватил этот материал. Стоппард получил право на ироническое отношение, потому что он этих персонажей знает и любит.

- Вам не мешали западные представления о России, которых в какой-то мере автор, очевидно, избежать не смог?

- Он точно так же относится и к своей Англии. В третьей части действие происходит в этой стране. И Англии достается гораздо больше, чем всему остальному. Ранняя пьеса Стоппарда "Входит свободный человек" определяет его отношение к понятию "свобода". Он сам свободный человек, который стремится к глубочайшему воплощению этого понятия. Но одновременно понимает: реальная жизнь, сталкиваясь с утопией, корректирует ее. Отсюда юмор и ирония, отсюда название третьей части: "Выброшенные на берег". Финал Герцена, как и других героев, драматичен. Вместе с тем, пережив тяжелые времена, он написал "Былое и думы". Его сила воли колоссальна. Это то, чем кончается наша пьеса: мы не увидим на том берегу земли обетованной, но мы должны двигаться к чему-то, поскольку жизнь человека есть движение, действие. И пока человек живет, он действует.

- Мы говорим о грандиозном спектакле, где 70 артистов живут на сцене в течение 8 часов с двумя перерывами. Правда ли, что вы не позволили "раздробить" спектакль на три вечера, с тем чтобы сохранить целостность восприятия, сохранить атмосферу?

- Да, мне казалось, все должно проходить в один день, потому что трилогия единая пьеса. Я ее так воспринимал, хотя знаю, что и в Англии, и в Нью-Йорке она шла и так, и по-другому. Кроме того, был азарт: сумеем ли мы сохранить интерес зрителей на протяжении целого дня?

- Известно, что в этом году в Стэнфорде (США) прошла специальная конференция по "Берегу утопии", и вы там присутствовали.

- Один из аспирантов этого университета побывал в Москве и попал на наш спектакль. После этого на "Берег утопии" в разное время приезжали оттуда какие-то люди. Кстати, из Лондона тоже. В Стэнфорде они придумали и университет их поддержал - провести двухдневную конференцию, посвященную Стоппарду, а также спектаклям по его пьесам, поставленным в Нью-Йорке и Москве. Были приглашены известный американский режиссер Джек О’Брайен  - поставовщик спектакля в Линкольн-центре и я. Мы привезли видеоматериалы по спектаклям, сделали сообщения. Приехали профессора этого и близлежащих университетов, аспиранты. Состоялись доклады все очень серьезно и интересно. В полный голос звучали наши русские имена, что само по себе замечательно.

- Была у вас на встрече труппы в этом сезоне. Заметила, что актеры соскучились по родным стенам. Чем, по-вашему, примечателен этот сезон?

- Стоппард, конечно, дал нам точку отсчета. Его энергия поразительна: в течение последних двух лет он приезжал раз шесть, был с нами по нескольку дней. Он не скрывал, что спектакль ему понравился. Приехал и на открытие сезона, пришел на репетицию, на спектакль, потом была теплая встреча, он был так рад видеть всех! Теперь мы должны идти дальше, продолжать то, что задумали.
У нас в театре есть Большая сцена, Маленькая сцена в Черная комната. Существует Ночной проект, где все начинается в 21 либо 22 часа, потому что многие не успевают в театр к 19. В рамках ночного проекта состоялась недавно премьера. Это инициатива наших ведущих актеров Алексея ВЕСЕЛКИНА, Александра УСТЮГОВА, Андрея СИПИНА. Называется она "Rock’n’roll Life" - настоящий рок-н-ролл. Они играют на музыкальных инструментах и поют. Мне кажется, хорошо, когда в театре рождаются новые идеи, новые формы.
На Малой сцене тоже премьера - "Оркестр" Ануя. Опять-таки инициатива наших актеров. В Черной комнате вышла "Идеалистка" Александра Володина - моноспектакль. А на Большой сцене - "Красное и черное" по Стендалю (режиссер Юрий Еремин). В прошлом сезоне прошла премьера "Мартина Идена".
Лично я работаю над "Портретом" Гоголя. Это моноспектакль, посвященный Гоголю, с нашим замечательным артистом Евгением Редько. Постановка готовится для Большой сцены, в ней участвует прекрасный музыкальный ансамбль из Санкт-Петербурга "Эрмитаж".
Следующее наше название "Алые паруса" музыкальный спектакль с музыкой Максима Дунаевского и текстом современных авторов Михаила Бартенева и Андрея Усачева. Так что планов у нас громадье.

- С театром в свое время работали талантливые писатели: Самуил Маршак, Валентин Катаев, Юрий Щекочихин. Знаю, что и современные авторы вниманием ваш театр не обходят. У вас особые отношения с Борисом Акуниным. После серьезного успеха "Эраста Фандорина", кажется, он предполагает дать театру и свою новую пьесу "Смерть на брудершафт".

- Нельзя сказать, что сегодня в России наблюдается расцвет драматургии. Но есть отдельные интересные авторы, и мы с ними держим связь. Нам принесла свою пьесу Мариэтта Чудакова. Это очень интересный материал острый, современный. Называется пьеса "Дела и ужасы Жени Осивкиной". Мы будем с ней еще работать.
Борис Акунин действительно сотрудничает с нами. Для нас он написал "Эраста Фандорина", а также "Инь и Ян" (белую и черную версии). Эти названия успешно идут на нашей сцене. Возможно, и новая его пьеса будет у нас.
Сейчас мы должны определиться с новой пьесой Стоппарда "Рок-н-ролл". Половина действия происходит в Чехословакии, половина в Англии. Мы обсуждали это, когда он приезжал.
Очень интересна и пьеса Майкла Фрейна "Демократия" о Вилли Брандте и всей его карьере. Необыкновенно интересный материал, очень хотел бы ее поставить.
Ведем переписку со знаменитым польским кинорежиссером Занусси, который скоро приедет в Москву. Он выразил желание что-то поставить в нашем театре.

- Но, кажется, у вас вырастает и свой режиссерский "молодняк"?

- Это верно. У нас произошло очень интересное событие. 15 наших артистов вышли из отпуска на неделю раньше других. В течение четырех дней они вместе со студентами режиссерского факультета мастерской Сергея Женовача готовили заявки на спектакли для детей. Выбрали замечательный, необычный материал в сделали шесть превосходных отрывков (каждый по 20 минут). Это будет идти на Малой сцене и в Черной комнате.

- Вспоминаю свою поездку в Исландию и пиитет, с которым артисты Национального театра в Рейкьявике рассказывали мне о работе с вами. Кажется, вы ставили там Тургенева?

- Да, сначала "Отцы и дети" Тургенева, а потом "Бесы" Достоевского. Иногда жизнь делает неожиданные подарки. Исландия, Рейкьявик было для меня неожиданным предложением. Мы поехали с моим художником Станиславом Бенедиктовым. Мы всегда работаем с ним вместе. И открыли для себя потрясающую страну. Такая красота! Суровая и мужественная природа, наполненная вулканами, гейзерами, водопадами.
Мы с театром не так давно ездили туда со спектаклем "Вишневый сад" и исландской пьесой, которая шла у нас. Как они приняли "Вишневый сад" просто удивительно! Как ни странно, мы оказались очень близкими по духу. Настолько велико было взаимопонимание, что они полностью приняли нашу методику, предложенную мной во время работы над спектаклем. Оказалось, взаимодействие и взаимопонимание возможно даже между столь далекими странами, как наши.

Елизавета Штайгер
"Свой"