Алексей БОРОДИН. Взрослые дети

Услышал однажды в кондитерском магазине, как мальчик сказал продавцу:
- Мне триста граммов "Счастливого детства".
Получив сладости в красивых бумажках, мальчик ушел, Я подумал тогда, что дать такое название конфетам мог только очень взрослый человек, давным-давно позабывший свое детство, которое наверняка не было сладким, как вообще не может быть сладкой обыкновенная жизнь обыкновенного человека - особенно если он мал и только начинает осваиваться в большом, таком непростом мире...

Обычно тишины не дождешься, когда театральный зал полов детей и подростков. Если постановка их не захватывает - перешептываются и пересмеиваются от скуки, если захватывает или веселят - хохочут, шумно выражают свой интерес.

А тут была тишина. В Центральном детском театре шел спектакль "Ловушка № 46, рост второй" по пьесе Юрия Щекочихина. Я видел напряженные лица зрителей, их глаза... Ребята смотрели на сцену и узнавали себя, дни своей жизни - сегодняшней, наполненной страстями и конфликтами, болью и страхом, борьбой добра и зла - не сказочных, не придуманных, а взятых прямо с улицы, со двора, из подъезда.

"Мы твердим "трудный возраст", "трудный возраст", чаще всего подразумевая под этим, как нам, взрослым, бывает трудно с ними. Хотя им с собой еще труднее. Для реальных прототипов эта история стала уроком, и я хочу, чтобы этот урок стал открытым", Эти слова произносит один из персонажей спектакля - Журналист, размышляющий о "горьких сладостях" детства.

- Скажите, Алексей Владимирович, а для театра и для вас, как главного режиссера, этот спектакль стал уроком?

- Удивительно видеть, как быстро возникает в зрительном зале напряженное внимание к тому, что происходит на сцене. Если спектакль заинтересовал подростков, то, может быть, потому, что они увидели и услышали в нем правду о себе - ту правду, которую не "проходят" на школьных уроках, о которой неохотно говорят родители и учителя.

Еще десять лет назад подростки, обиженные высокомерием взрослых, прятали свою обиду за иронией, за этакой циничной бравадой - это было довольно распространенное явление Но тогда все-таки оставалась возможность хотя бы для такого контакта с ними. Теперь куда хуже: возникает глухая стена. Появилось множество малолетних конформистов, которым уже абсолютно все равно - слушают их или нет, разговаривают с ними или молчат. Для меня эти молодые люди воплощаются в образе юноши, идущего по улице с наушниками на голове. Его внимание занято лишь тем, что он слышит, все остальное он просто не воспринимает. Но я не решаюсь осудить его за эту демонстрацию отрешенности. Я знаю, он не снимет наушники, пока не поверит, что здесь, в ближайшем окружении, есть что-то интересное и важное для него.

Самая главная и, наверное, самая трудная наша задача сегодня - вернуть доверие молодых. Большинство взрослых полагает, что они очень хорошо знают молодежь и понимают ее проблемы. Дети часто слышат в свой адрес: "У вас не жизнь, а подготовка к жизни. Хорошо учитесь, будьте честными, уважайте старших". Как мы наивны: разве можно требовать к себе уважения, поглядывал свысока? Это чувство может существовать только на взаимной основе. Если мы хотим действительного, искреннего уважения детей, нам следует для начала спуститься со своего взрослого "пьедестала", заглянуть им в лицо, постараться понять, что их волнует и мучит, что причиняет им боль, вызывает радость, восторг, неуверенность, ненависть, страх... И я могу сказать, что во время спектакля мы это увидели - не только на сцене, но, главное - в зале, в глазах наших зрителей. Спектакль, если можно так выразиться, сбил взрослую спесь - и с театра, и с меня лично.

- Мы все должны быть участниками большой перестройки. Это аксиома. Какова здесь роль театров и в частности детских?

- Безусловно, театр - вместе с другими искусствами - одно из сильных средств воздействия на духовный мир людей, на состояние нравственной атмосферы в обществе. Беда в том, что это средство сегодня плохо используется, и в первую очередь это относится к детскому театру. Почему? Да потому, что мы утратили своего зрителя, В недавнем прошлом на наших сценах было засилье так называемых школьных пьес - про "двоечников" и "пятерочников", про хорошую учительницу и плохого ученика, который под ее влиянием становился хорошим, и действие ограничивалось стенами школы или квартиры... Подобные пьесы и спектакли по ним - та самая фальшь и полуправда, которая хуже лжи, а дети особенно чутко реагируют на это.

Люди, призванные руководить театральным процессом, привыкли требовать, чтобы все на сцене было в рамках "правил", чтобы театр говорил то, что "можно", и не говорил, чего "нельзя", Когда побеждает чиновничье мышление, когда от театра требуют, чтобы он не воспитывал, а "обслуживал" зрителя, создается обстановка, нетерпимая для лучших людей театра - творческих, думающих - они уходят, Сейчас положение начинает понемногу меняться к лучшему, но еще совсем недавно в половине ТЮЗов страны не было главных режиссеров! А драматургия? Кто пишет для ТЮЗов? Очень немногие, это занятие считается каким-то несерьезным, "непрестижным".

Кроме того, детских театров у нас просто мало. Даже в Москве, где театральная жизнь никогда не затухала, на девять миллионов жителей - всего два детских драматических театра. Это - ничто! Театр для детей должен быть в каждом районе столицы, в каждом областном центре. И каждый взрослый театр обязан иметь в своем репертуаре серьезные постановки для юного зрителя.

- Алексей Владимирович, вы сказали, что театр должен говорить правду о жизни, и чем полнее правда, тем сильнее она воздействует на зрителя, Но ведь детские театры в этом смысле находятся сегодня в сложном положении. Нам, взрослым, бывает достаточно сказать друг другу то, что мы знали, но о чем по тем или иным причинам умалчивали, скрывали от самих себя,- и это уже будет правда или во всяком случае существенная часть ее - иногда неприятная, но необходимая, как горькое лекарство. Но должны ли мы и нашим детям прописывать это лекарство? Или суровую правду о жизни надо им говорить, но в каком-то адаптированном виде?

- Адаптация правды, ее "перевод со взрослого на детский", желание сделать из горького лекарства сладкую конфету в красивой обертке - это как раз то, что привело нас к сегодняшнему печальному положению дел: детские театры утратили своего зрителя и перестали существовать как значительное явление культуры. Речь идет не только о подростках, но и о младшем возрасте, о самых маленьких. Чем младше ребенок, тем он доверчивей, и обманывать его - грех непростительный. Плохо, если маленький зритель сразу поймет, что театр - это всего лишь веселая забава, что на сцене все не как в жизни... Сказка ложь, но в ней содержатся важные истины, которые должны быть восприняты всерьез. А это возможно только при высоком художественном уровне постановки. Василий Шукшин сказал: "Нравственность есть правда". В нашем случае это можно повернуть несколько другой стороной: художественность есть правда.

- Мы снова возвращаемся к тому же: надо дать молодым слово, пусть выскажутся. Опыт вашего театра доказывает эффективность и плодотворность этого пути… В ближайшее время развернется крупномасштабный театральный эксперимент. Наверное, он откроет новые возможности для творческого становления молодых режиссеров и актеров, который смогут в полной мере выразить боли и надежды своего поколения?

- Эксперимент - дело очень нужное, давно назревшее. В нем заложено много хорошего, и прежде всего принцип самостоятельности в работе театров, расширение демократических основ жизни творческого коллектива. Но пока эксперимент имеет один существенный недостаток: он невариантен. Он один для всех. А ведь условия везде разные, кое-где весьма ограниченные, особенно в театрах для детей, Например, у нас есть малая сцена, и хотелось бы отдать ее на откуда творческой молодежи: пусть пробуют, пусть ошибаются, исправляют ошибки - это лучший способ творческого становления. Но я не уверен, что мы сможем пойти на это. Малая сцена для нас - важное подспорье в главной работе, У нас стабильная и довольно большая труппа актеров - семьдесят человек. Мы выпускаем в сезон три-четыре спектакля… Если бы в Москве было не два, а двадцать два драматических детских театра и хотя бы половина из них имела филиалы - это были бы прекрасные условия для "тюзовской революции"... Еще один важный резерв - студии при театрах: вот где простор для смелого поиска.

Но это лишь одна сторона дела, Другая состоит в том, что театральная творческая молодежь, к сожалению, часто проявляет пассивность. Театральные институты и режиссерские факультеты многое дают студентам, а гражданственность социальная активность - эти "дисциплины" часто остаются на втором плане.

Думаю, именно это должно стать главным условием большого обновления в театральной жизни: уверенность каждого, кто причастен к нашему делу, в том, что профессия режиссера, актера, драматурга, художника - не его личная собственность, а общественное достояние, которое необходимо реализовать с максимальной пользой для общества.

...Перед началом представления зрители услышали слова, обращенные к ним со сцены:
- Сохраните ваши билеты до конца спектакля. Когда будете выходить из театра, опустите билет в один из трех ящиков - красный ("понравилось"), синий ("не понравилось") или желтый ("затрудняюсь ответить").
У выхода я задержался. Минут пять наблюдал, как ребята толпятся возле красного ящика, тянут руки с билетами: спешат проголосовать "за".
К синему ящику не подошел никто.

И.Литвиненко
"Комсомольская правда"