Максим КЕРИН: "Моя жизнь - моя совесть"

Этого высокого юношу с пронзительным взглядом уже сейчас называют артистом с большим будущим, а спектакль Юрия ГРЫМОВА "Цветы для Элджернона" стал настоящей сенсацией в театральной жизни столицы. Исполнитель главной роли поделился невыдуманными историями из жизни с нашей газетой.

"Ты помнишь, как все начиналось..."

- Мы всегда с нежностью вспоминаем счастливую и беззаботную пору нашего детства. Какие отношения у Вас складывались с членами семьи? Случались ссоры и недопонимания?

- Конечно, мы и ссорились, и друг друга не понимали. Но самое главное, за что я безумно благодарен родителям, - они всегда поддерживали меня во всех начинаниях. Я никогда не видел жестокости, меня не наказывали. Помню, однажды разрисовал обои. Представляете, какая должна была последовать реакция со стороны родителей. Однако никто меня не ругал, а тихо и спокойно объяснили, что для этого занятия есть специально отведенные места, Я это принял и понял. Сколько себя помню, всегда советовался с семьей по всем вопросам. Мне кажется, это очень важно.

- "Школьные годы чудесные" вспоминаете с удовольствием? Многие подростки мечтают поскорее забыть школу как страшный сон. Возникали такие мысли?

- Школу осознанно я начал воспринимать только в девятом классе, когда уже сформировалось мнение по поводу моего дальнейшего существования. Признаюсь, мне с трудом давались точные науки, но учителя понимали, что общих знаний по этим предметам будет достаточно, и никто не пытался сделать из меня великого ученого. Однако педагоги по гуманитарным предметам, конечно, требовали полной отдачи, за что я им и благодарен. Их старания принесли свои плоды.

- Какие-нибудь забавные случаи из школьной жизни можете вспомнить?

- Не могу сказать, что они возникали часто, но иногда забавно вспоминать, как выкручивался и придумывал оправдания, чтобы с уроков химии сбежать, например.

- А куда сбегали, если не секрет?

- В моем родном городе, Павловском Посаде, есть Павлово-Покровский дворец культуры, где я занимался у Вячеслава Викторовича Чушкина в театральной студии "На Париже". Для меня это было лучшее провождение времени. Бесспорно, там все и началось.

- То есть школу Вы окончили...

- Троечником (смеется). Зато институт - с красным дипломом. Это колоссальная разница, когда ты занимаешься тем, что тебе нравится, и понимаешь, для чего тебе это нужно. Я вообще по жизни стараюсь заниматься только тем, что люблю делать. Иначе пропадает весь смысл человеческого назначения, а оно у каждого имеется. Главное - найти его и понять. Есть очень точное выражение на этот счет: "Профессия - это правильно задать вопрос, а талант - найти ответ к этому вопросу". К моему делу это имеет непосредственное отношение.

"О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух..."

- Вы сразу решили, где будете продолжать обучение?

- Хотелось либо в Щепку, либо в Щуку. В последний меня взяли сразу на второй тур. Однако именно в Щепкинском училище я понял, что останусь здесь. В моей профессии очень важно, в каком коллективе ты работаешь, какая царит атмосфера. Когда мы поступали, Виктор Иванович Коршунов, мой мастер, сказал замечательную фразу: "Вы теперь одна семья". Мне часто кажется, что наш курс - совершенно отдельный остров во всем театральном пространстве, потому что я нигде не встречал более душевных и теплых отношений между студентами и педагогами. Это огромная редкость! Все наши педагоги - настоящее золото! Я прошел очень мощную школу, причем не только профессиональную, но и жизненную. Есть у нас замечательный педагог по зарубежному театру, Ирина Витальевна Холмогорова. Невероятная личность! Она из той плеяды людей, которые пытаются найти суть, основной смысл, разобрать, что истина, а что ложь. Она учит студентов мыслить и формировать собственное мнение, что тоже редко встретишь. Сейчас многие говорят, что старая школа вымирает, но я категорически с этим не согласен. Теперь все иначе. Системность, которая создается в связи с ЕГЭ - полный бред. Если все вопросы литературы сводятся к четырем вариантам ответа - мне искренне жаль, потому что их там миллионы и миллиарды. Мы как нация, другой ментальности, другого духа. Правда, система построена так, что в рассмотрение берутся только твои достижения и карьерный рост, а то, что у тебя есть семья и близкие люди, которые любят тебя, - давно никого не волнует. Поэтому и задача театра, на мой взгляд, не удивлять, а сосредоточиться на содержании, побуждать и заставлять думать и что-то в себе менять, будоражить совесть. Вообще, с появлением компьютеров, Интернета мы стали черствее. Грустно, что такой стиль жизни всячески пропагандируется. Мы идем и кричим, что свободны, хотя свобода здесь ни при чем. Она внутри каждого, и каждый подпитывается этой свободой. Если подумать, в итоге получается, что дело вовсе не в системности или власти, или еще каких-то изменениях сюжета, а в тебе самом. Можно застлать земной ковер линолеумом, но не проще ли надеть тапочки? Обидно, что никто не задумывается, что ты сам можешь сделать первый шаг. Поверьте, если каждый на- денет эти самые тапочки - жить станет гораздо проще.

- Параллельно с учебой Вы играли в театре-студии в доме-музее Михаила Булгакова "БУ". Что это за период в Вашей жизни?

- У меня лично спектаклей как таковых там не было. Были театрализованные экскурсии в жанре интерактива. Часто приходилось выкручиваться из странных ситуаций, потому что все действия проходили вечером в центре города, место в это время суток очень оживленное, и делать это приходилось как Коровьеву, а не как Максиму Керину. И, конечно, все люди разные: кто-то думает, что мы аниматоры, что над нами можно издеваться, шутить... Так что я получил колоссальный опыт живого общения со зрителем, а самое главное в контексте материала просчитывать свои шаги наперед, что пригодилось мне в дальнейшем.

"Весь мир - театр, а люди в нем - актеры..."

- У Вас есть опыт съемок в кино. В чем разница между игрой на камеру и игрой на публику?

- У Аль Пачино есть замечательная фраза: "Театр - это канат, натянутый под куполом, а в кино этот канат лежит на полу". Лучше и не скажешь. Кино - это, безусловно, очень трудное дело, но театр - всегда живой организм. В театре невозможно соврать - все рождается на глазах, живьем, в данную секунду. Я люблю РАМТ, именно потому, что там живые люди и талантливейший художественный руководитель, Алексей Владимирович БОРОДИН, который постоянно в движении и творческом процессе. Это, по-моему, единственный театр, выпускающий такое количество премьер в сезон, постоянно ищущий новые идеи. И, дай Бог, чтобы этот чудесный корабль под названием РАМТ, который ведет замечательный во всех смыслах человек, никогда не шел ко дну.

- В январе мне посчастливилось побывать на спектакле "Цветы для Элджернона". Хочется сказать Вам огромное спасибо за эти невероятные три часа моей жизни и узнать, как Вы попали в проект?

- Очень смешно попал, на самом деле. У нас многие актеры (что тоже является показателем театра) изучают текущий и будущий репертуар независимо от того, будут ли они принимать в нем участие. Я сначала спросил книгу Тимура Кибирова "Лада, или Радость", но взамен мне предложили этот роман Дэниела Киза. На тот момент выпускался спектакль "Скупой", где у меня была небольшая роль, и в перерывах между репетициями я читал. Тут ко мне подходит помощник режиссера и говорит, что Алексей Бородин приглашает меня к себе, Я прямо с этой книжкой в руках пришел в кабинет, а там сидит Юрий Грымов. Я тут же понял, о чем со мной сейчас будут разговаривать, а спустя какое-то время меня утвердили на роль Чарли Гордона. Я уверен, что это подарок свыше. Подарок, за который я благодарен и Юрию Грымову, и всем моим коллегам, потому что, без их поддержки было бы гораздо тяжелее. Эта роль - невероятная возможность ответа. Я считаю, ответ в моей профессии очень важен, ведь смысл появляется только тогда, когда я свою позицию не через пустые разговоры высказываю, а через любимое дело, а когда это еще и попадает в цель, волнует и заставляет думать - это великое счастье.

- Вы играете 32-летнего умственно отсталого Чарли Гордона, соглашающегося на операцию по улучшению интеллекта. Как Вы готовились в такой непростой роли?

- Безусловно, это всегда погружение в материал. Должен быть детальный, четкий разбор, потому что иначе получится все что угодно, только не спектакль. Мы с Яниной СОКОЛОВСКОЙ посетили интернат для умственно отсталых детей. Для нас это стало в хорошем смысле потрясением, во многом повернувшим спектакль в другую сторону. Мы почему-то привыкли считать ограниченных людей изгоями только потому, что они не такие, как мы. Поверьте, они во многом лучше нас и живут светлым и чистым, а зло им не знакомо. Конечно, таких детей воспитывать неимоверно сложно. Это колоссальный труд педагогов, и я склоняю голову перед их подвигом. Это святые люди. Нам есть чему поучиться у этих детей, например, радоваться совершенно простым вещам, мелочам, которые кажутся незначительными в повседневной суете. А главная мысль, пришедшая мне в голову, - им хорошо в том мире, где они живут. Именно об этом, как мне кажется, и книга, и спектакль. О том, что не надо вмешиваться. в то, что заложено Богом. Вообще тема "непохожести" настолько тонка в произведении, что я не могу позволить себе расслабиться или ошибиться. В том числе потому, что знаю, что значит быть не таким, как все. Мои родители слабослышащие, но вместо того, чтобы озлобиться на мир, они остаются светлыми и чистыми людьми. Именно людьми. Абсолютно во всем. Это, конечно, сильно повлияло и на меня. Отец всегда говорил и говорит мне: "В любой ситуации надо быть Человеком", - это лучший совет, который я когда-либо получал.

- Как "Цветы для Элджернона" повлияли на Вашу профессиональную деятельность?

- Не могу сказать, что я проснулся знаменитым, что отношусь к этому спектаклю как к своей визитной карточке, мол, смотрите, какой я. Здесь совсем иное. Это огромная ответственность! Часто люди спрашивают, волнуюсь ли я перед выходом на сцену. Поверьте, невозможно словами описать, как меня трясет перед каждым спектаклем! Я не имею права оступиться, не выложиться по максимуму. Это мое служение. Чем выше планка, тем больше спрос. Всегда так было.

- Какие отзывы после премьеры Вы стали получать?

- Самые различные. Часто люди подходят, благодарят, кто-то пишет, что после спектакля изменилось его мироощущение. Тем не менее, самая лучшая рецензия - встающий и аплодирующий зал. Это такая компенсация за все приложенные силы и твой труд! В такие моменты усталость тут же отступает на второй план, и ты уже готов отыграть все заново.

- Константин Сергеевич Станиславский назвал актера властелином сцены. Насколько сильна связь актера и зрителя?

- Не бывает такого, что ты на сцене один. Это всегда взаимодействие. Именно здесь, в этот момент, и рождается ответ, о котором я уже говорил. Это очень страшно, потому что ты понимаешь, что за тобой идут. Секунду, две, час - не важно. Идут. И осознавать, куда ты их ведешь, - основная задача. Актер должен быть всегда направлен на созидание, а не на разрушение. Однако прежде чем давать советы другим, надо понять, ради чего ты это делаешь, и научиться адекватно себя оценивать. И, конечно, цель обязательно должна быть чистая и светлая, потому что все в нашей жизни совершается исключительно ради любви. Так что это невероятно ответственная профессия!

- Говорят, что сцена - лучшее лекарство от всех проблем. Так ли это?

- Да, абсолютно.

- Что Вам помогает восстановиться после тяжелого рабочего дня?

- Тишина.

"Поговорим о вечном, о душе..."

- Хватает ли Вам времени и сил на жизнь вне сцены?

- Иногда хватает, иногда нет. Все зависит от человека. Когда мне это, действительно, нужно - я нахожу и время, и силы.

- В спектакле Вы играете на двух музыкальных инструментах - скрипке и фортепиано. Какую часть в Вашей жизни занимает музыка?

- Я окончил музыкальную школу по классу скрипки, а на фортепиано учился играть самостоятельно. Было время, я разную музыку слушал, но потом открыл для себя Рихтера. Несмотря на то, что вся классическая музыка канонна, она производит невероятное впечатление и что-то переворачивает в человеке. Конечно, я отдаю ей предпочтение. Марчелло, Бетховен, Стравинский, Шнитке - я обожаю этих композиторов и для себя не вижу кого- то, кто был бы способен заменить их.

- А поэзией вне профессиональной надобности увлекаетесь? Может быть, сами стихи пишете?

- Раньше писал. Когда перечитываю, смеюсь... Поэзия - такой высокий мир... Мне очень нравится Цветаева, Тютчев, Пастернак, Блок. Что уж говорить о Пушкине и Лермонтове? Если тебе нужны ответы, просто открой и прочти любое произведение. Это уникальные люди, которые в свои двадцать лет понимали абсолютно все. И, главное, несмотря на то, что их слова просты и доступны, это очень тонко и вкусно сделано. Поэтому и трогает.

- Часто школьники признаются, что их заставляют читать, особенно классику. Как побудить любовь к чтению и стоит ли это делать?

- Нет, я думаю, не стоит. Человек сам должен к этому прийти. Я, например, в школе не очень много читал, и любовь к книгам у меня появилась в студенческие годы. Но на самом деле, чтение - очень питательно.

- Есть ли у Вас "книга на все случаи жизни"?

- Герман Гессе "Степной волк". Это один из лучших романов в мировой литературе. Не могу точно сказать, что так цепляет. Удивительно глубокая вещь.

- Какую фразу или цитату Вы можете назвать своей жизненной формулой?

- "Моя жизнь - моя совесть".

- В конце нашей беседы хотелось бы спросить, что Вы можете посоветовать или пожелать школьникам, которым только предстоит сделать профессиональный выбор и ступить на дорогу взрослой жизни?

- Когда мы поступили на курс, мой мастер сказал нам: "Мы вам ничего не гарантируем". А Лариса Ивановна ГРЕБЕНЩИКОВА, мой педагог и замечательная актриса, говорила: "Первые двадцать лет в театре сложно, а потом еще сложнее". Несмотря на то, что все это сущая правда, я, положа руку на сердце, могу честно сказать, что ни капли не жалею о сделанном выборе. Самое важное - понять, чем ты хочешь заниматься, и заниматься этим. Тогда, поверьте, ни одного дня не придется работать. Важно при этом быть собой, ведь мы рождены для того, чтобы сохранить себя, вопреки всем трудностям. Важно при этом быть Человеком, личностью и понимать, какая ответственность лежит на тебе. Это огромный труд. Это соревнование. На этот счет очень многие великие люди спорили, но, мне кажется, у Достоевского хорошо написано: "Дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца людей". Наверное, это действительно так, но кто победит - решать только тебе.

Виктория Шенюк
"Планета 1519"