Рамиля ИСКАНДЕР: "Человек всего должен добиваться сам"

Рамиля Искандер, ведущая актриса РАМТа, несколько раз серьезно меняла свою жизнь и всегда выигрывала. Сначала, когда решила поступать не в престижный экономический вуз, а в считавшийся заштатным в Челябинске Институт искусства и культуры - она выиграла, потому что мастером курса у нее был легендарный Наум Орлов, которого знает вся Россия. Через несколько лет она приняла решение переехать из Челябинска, где уже было все - и роли, и положение, и известность - в Москву, где не было ничего, в буквальном смысле ничего. И она снова выиграла. В нынешнем сезоне у Рамили Искандер сразу две большие премьеры: первая большая роль в кино (и какая! Роль Царицы в фильме Павла Лунгина) и Ассоль в "Алых парусах" в Молодежном театре.

- Не страшно было играть совсем юное существо?

- Если бы это был не музыкальный спектакль, я бы, наверное, побоялась. Но я очень люблю петь. Я пела всегда и везде. В детстве я разучивала арии из опер с пластинок наизусть. И все время пела. Всегда. И до сих пор так. К роли Ассоль я пробивалась с колоссальным трудом. Было очень сложно. А потом как-то Алексей Владимирович Бородин сказал мне: "Надо думать, как ребенок". И в один миг все сложилось. Понятно, что до этого был пройден большой путь, но вот именно тут все соединилось. И когда я стала "думать, как ребенок", роль получилась.

- А что такое - думать, как ребенок?

- Не врать. Задавать конкретные вопросы. Это мы, взрослые, учимся уходить от чего-то - от вопросов, от ответов. А у ребенка не так: он живет очень конкретно. Сказал папа, что люди злые, значит, надо пойти посмотреть, какие они - злые. Ребенок открыт миру. Когда я это поняла, все получилось. А еще я вспомнила, какой сама была в двенадцать лет. Я пересмотрела свои фотографии того времени и вспомнила, что я и выглядела уже как девушка, и думала уже как взрослая. Я вспомнила, что я принимала какие-то совершенно самостоятельные решения. Так что я просто сопоставила себя и Ассоль, которой в первой сцене 12 лет. И получилось.

- Рамиля, у вас такая профессия, что когда вы выходите на сцену, для всех случается чудо. А для вас оно случается?

- Конечно. Конечно, случается. На сцене я абсолютно верю во все, что происходит. Когда я стою наверху, на лестнице в "Алых парусах", то вижу не окошко осветителей, не зрителей на галерке, а море. Мне кажется, если не поверить в это по-настоящему, то ничего не случится. И я верю. Вообще для меня этот спектакль стал спасением. Алексей Владимирович часто говорит, что театр - это тот наш мир, в котором мы можем укрыться от трудностей, от того, что не получается в обычной жизни. Здесь на самом деле есть своя аура, в которую если погружаешься, то можно поверить во что угодно. Конечно, без моей веры в мечту ничего не получится. Но такая вера есть у любого человека, надо только, чтобы он про нее вспомнил. И когда паруса идут над залом в конце спектакля, я уверена, что со зрителями что-то совершенно чудесное происходит. А уж что со мной происходит, я вообще не могу описать. Я же единственная, кто не видит, как они раскрываются. Я стою к ним спиной. И когда они взмывают, я по реакции зрителей вижу, по этому "Ах!" из зала чувствую, взмывая вместе с ними, что это то, ради чего вообще стоит жить.

- Когда я читала в вашей биографии, что будучи уже успешной актрисой в Челябинске, вы приехали в Москву, то понимаю, что за этими строчками стоят очень тяжелые человеческие решения. Не страшно было переехать из Челябинска в Москву, где нет никаких гарантий на работу и слишком много людей в искусстве на квадратный метр пространства?

- Если я скажу, что не страшно, это будет значить, что я забыла все, что со мной происходило. Если я скажу, что страшно, то тоже себе и вам совру, потому что я верила бесконечно, что добьюсь того, чего хочу, и про страх как-то не думала. Вера у меня была безумная. Конечно, было страшно. Я переехала из города, где у меня было все: я играла огромные, масштабные, этапные роли - Агафью Тихоновну в "Женитьбе", например; у меня на телевидении была своя авторская программа; я вела в Челябинске самые крупные культурные мероприятия; я жила в прекрасной квартире и ездила на шикарной машине, если брать бытовую сторону жизни. И вот из этого благополучия я переехала в город, где у меня не было вообще никого. Только московский режиссер Сережа Алдонин, который за два года до этого приехал в Челябинск и сказал: "А почему бы тебе не попробовать?". Но я до такой степени верила, что у меня все получится, что никаких сомнений по поводу того, надо ли, страшно ли, не было вовсе. А через полгода после приезда в Москву у меня был ужасный спад, мне казалось, что ничего не могу в профессии. И я все начала с нуля. Не знаю, решилась бы я на такой шаг сейчас, но тогда я просто не могла иначе. Папа сказал мне: "Я верю, у тебя все получится". Мама переживала, конечно.

- Помогали родители?

- Пытались, но я не брала помощи. Потому что я считаю, что человек всего в жизни должен добиваться сам. Просто у меня довольно много примеров перед глазами людей, которым много помогали, и они не научились чего-то добиваться сами. Они не научились открывать себе горизонт, не научились куда-то стремиться. Конечно, это расхожее выражение: "через тернии к звездам", но это же именно так и происходит в реальности. Потому что если человек сам добивается чего-то, то, во-первых, он это ценит, а во-вторых, он учится идти дальше, не останавливаться.

- Ваша первая главная роль в кино - Царица в "Царе" Павла Лунгина стала такой звездной, что, наверное, только успеваете отбиваться от предложений теперь?

- Ну как. Я снялась у Хвана в небольшой, но хорошей роли, а потом наступило абсолютное молчание. Но если раньше я бы нервничала по этому поводу - потому что я же хочу работать, я старею, мне нужно сейчас! - то тут не нервничала. Мы как раз выпускали "Паруса" в театре, а я - правда! - столько души в них вложила, что совсем не дергалась по поводу кино. Да и времени не оставалось на переживания. А то, что мне предлагали, мне не нравилось. Знаете, в татарском языке есть выражение, которое переводится как "в словах нет соли". Вот мне предлагали такие сценарии - без соли. А я считаю, что каждая роль должна быть зачем-то, она должна что-то давать мне как человеку, как актрисе и должна что-то давать людям, зрителям. Люди должны уйти с чем-то внутри, что появилось благодаря моей роли. Что-то должно растревожиться в душе. А если этого нет, тогда все бессмысленно. И вот только сейчас я, наконец, дождалась хороших предложений, с солью. Интересные роли у тех режиссеров, с которыми мне хотелось бы работать, такие роли, какие я не играла еще, я такой не была, я не знаю, как их играть, как подступиться к ним, не знаю, - очень меня зацепили эти предложения. Но называть пока не буду, потому что это еще не утверждено. Я еще на стадии проб нахожусь.

- Пробы могут не утвердить…

- Могут.

- Не обидно?

- Если я скажу, что не обидно, это будет не правда. Но если режиссер решит, что ему больше подходит другая актриса, значит, так лучше. Я привыкла полностью доверять режиссеру.

- То есть если вам говорят "Прыгай!", то вы прыгаете, и только потом спрашиваете, зачем это было нужно?

- Я даже не спрашиваю, зачем это было нужно. Просто прыгаю и все.

- А должно быть удобно на сцене?

- Для меня - нет. То есть обувь, конечно, не должна жать, но некий момент преодоления должен быть. Тогда интересно. Тогда - рост. У меня перед премьерой "Парусов" пропал голос - на нервной почве. Но я так хотела играть, что голос появился! Мне так хотелось, я так долго ждала этого, что я бы себе этого никогда не простила, если бы не сыграла. Хотя это тоже неправильно. Нужно уметь себя щадить, но у меня пока не получается.

Екатерина Антонова
"Театрал"