Собачье счастье Нелли Уваровой

За последними театральными скандалами, пустыми, лживыми и псевдомодными, в РАМТе как-то тихо прошла премьера, которую не смотря на ее мирное содержание можно назвать сенсацией. Хотя бы потому, что объект изысканий не гадость и мерзость жизни, а радость. Невероятно, но факт: после спектакля зрители гарантировано получают стопроцентную радость. Из чего состоит это редкое в жизни и в искусстве явление разбирался обозреватель "МК". Итак на сцене первая и пока единственная проза поэта Тимура Кибирова - "Лада, или Радость".

А начинается радость с собачьего воя. Завывает собачонка Лада, которую играет Нелли УВАРОВА. Актриса , явно, не заботится о привлекательности своего известного лица и с каждой минутой убеждает нас, что она - то самое домашнее четвероногое, которое осталось без хозяйки - подростка Лизы. Но все же пригретое сердобольной бабой Шурой, обремененной к тому же другой животиной - наглым котом Барсиком .

Было счастье короче, чем взмах ресницы…
Или снилось мне то? Или это снится?
Я тебя любила, а ты забыла!...

Мужчина с видом писателя, в очках (а ведь только что был Барсиком) добродушно поясняет:

- Вот так, наверное, приблизительно так звучал бы горестный плач безутешной Лады в переводе на человеческий, русский язык.

Старушка с собачкой и котиком в затерянной на российских просторах деревне - всего три дома, да три колоритных ее обитателя - баба Шура с котиком, продавщица Сапрыкина и выпивоха Жорик, безобразник с многолетним устойчивым перегаром. Он же о себе сообщает:

А когда наступит неизбежное похмелье, Жора мог сдать кого угодно и кому угодно за сто миллилитров любой спиртосодержащей жидкости.

Каждый артист выдает своему персонажу яркую сочную характеристику и историю, которые, как ручейки сбегаются в одну реку - к той самой бабе Шуре (Татьяна МАТЮХОВА) и собаке Ладке. И подумать только, какая-то бесхозная собачонка в какой-то дыре (не в столице даже с ее глобальными проблемами и агрессией!), а вся жизнь - как на ладони. Восхитительная способность Кибирова через жизнь отдельно взятой деревеньки, как сквозь увеличительное стекло рассмотреть реальность и увидеть ее смешной, трепетной, больной, страшной, необъяснимо-непостижимой. Все - в глазах смотрящего. А в глазах поэта - ирония и любовь, а не презрение и злоба, комплексы и снобизм. В свою деревенскую историю он изящнейшим образом вплел, например, вопрос гастарбайтеров, острую дискуссии о современном искусстве и помянул даже обожравшегося чем-то президентского ретривера.

Марина БРУСНИКИНА с художником Николаем СИМОНОВЫМ выстроили заброшенную деревеньку весьма условно - без окон и дверей, и даже заборов - прямо на сцене РАМТа меж зрительских трибун, как между двух холмов - только светлые доски с подъемами, впадинами и крутыми горками родимого ландшафта, на которых восемь артистов играют... Нет, совсем не бытовую историю про бабушку с собачкой и приключившуюся с ними беду, кончившуюся, впрочем, хорошо. А модель мироздания, где люди одни посреди деревни (города) и, видимо, в целом мире. Где поют, плачут или смеются "в крохотном кубике бестолкового человечьего тепла, посреди морозного мрака, ничем, в сущности, не огражденные от тьмы, кромешной и вечной."

Звучит серьезно и возвышенно, но при этом все на сцене смотрится и слушается невероятно легко. Зал хохочет даже в трагические моменты, когда, казалось бы, герои заглядывают в бездну, и их жизнь висит на волоске. У режиссуры Марины Брусникиной, лучше многих умеющая работать в театре с литературой, классической и современной, очень легкое дыхание. Она разложила кибировскую "Ладу" на восемь актерских голосов. Но каких!!! Блестящий ансамбль, тончайшая игра - Нелли Уварова, чьи эти огромные глаза: ее или собачьи? Как без возрастного грима нежная травести Таня Матюхова стала бабой Шурой? А какой колорит в красках у Тараса ЕПИФАНЦЕВА - Жорика, который оттеняет ирония Алексея БЛОХИНА. Да все хороши - Наталья ЧЕРНЯВСКАЯ, Александра АРОНС, Виктор ПАНЧЕНКО и Владислав ПОГИБА.

Алена ХОВАНСКАЯ изящно оформила спектакль: из актерских голосов она создала музыкальный фон "Лады", использовав лишь один экзотичный инструмент - ханг, время от времени встраиваемый в общий хор и уносящий зрителя куда-то высоко. Возможно туда, где и прячется от людей радость.

- Да что ж плохого в любви к хорошему? - вопрошает ближе к финалу автор. - Да разуйте же глаза! Пока ваши цветы зла были оранжерейными диковинами, что называется, на зажравшегося любителя, - так и хрен бы с ними. Но сейчас-то эти цветочки принесли такие ягодки, разрослись таким пышным и наглым цветом, что заглушили уже все другие растения, так долго и с таким трудом культивируемые! В любом сериале для домохозяек и триллере для тинейджеров так лихо и с такой дикарской убежденностью отрицаются разом все десять заповедей, как и не снилось демоническим декадентам и революционным авангардистам!

Ну а баба Шура с Ладой, они-то будут жить долго и счастливо. И вообще не умрут. Никогда. Потому что…Ну, потому что какое нам-то, в сущности, дело, что все обращается в прах, и над сколькими еще безднами предстоит нам с тобою бродить и верить, коченеть и петь?

Марина Райкина
"Московский Комсомолец"