РАМТ говорит нам, что по другую сторону страшных преступлений нацизма, по ту, где пытаются жить обычные люди, осуждать которых мы не в праве, - не стремление возродить самое ценное, что было до прихода Гитлера к власти - культуру. Там обыкновенная, средняя жизнь по принципу "хоть так".

Спектакль-послание, спектакль-жест. Сценическое высказывание, за которым - оголенный нерв времени. "Немецкий" сюжет касается всего мира, русского - тем более. Некогда Стенли Крамер, снявший знаменитый фильм, ставил свои акценты. Бородин ставит свои. Акценты осени 2014 года.

Этот мощный и яркий спектакль, конечно же, провоцирует в первую очередь на политические сопоставления, на разговор о возрождении публицистического театра, но для меня главным в нем стала все-таки неожиданная и очень сильно проявленная театральность.

РАМТ показывает спектакль-размышление о конформизме в современном мире, когда даже самые страшные вещи превращаются в обыденные, о мере ответственности каждого за свою судьбу и в конечном счете за судьбу своей страны.

От прямолинейности политического театра - "вот я сейчас встану на табуретку и скажу правду" - Алексей Бородин отказался, но задумал и сделал "Нюрнберг" в комплекте с масштабной образовательной программой. На протяжении сезона в РАМТе проводят лекции и дискуссии, где выносят на обсуждение вопрос безответственности конформистского большинства и личной ответственности каждого.

Сегодня театр не имеет морального права жить в башне из слоновой кости, куда не проникают злые ветры перемен и мир меняется со скоростью звука, отвергая уроки прошлого и пытаясь наугад заглянуть в "светлое" будущее. Кто-то из умных людей сказал: "Без прошлого нет будущего". Эту фразу любят повторять и политики, и общественные деятеля, но на практике слова остаются словами, и мы натыкаемся на одни и те же грабли, словно больны амнезией.

...сегодня даже у самого интеллигентного столичного режиссера, хотел он того или нет, в его "Нюрнберге"-2014 читается куда более жесткое высказывание о человеческой породе.

Borodin, in this relatively short, one-act performance, posed a host of troublesome questions, ranging from a country's blind obedience to an out-of-control leader to one's preconceptions about patriotism and traitors. By the end of the show most people in the hall are struggling to find the necessary answers on their own.

Этим текстом сценария 50­-летней давности и своим строгим и стройным спектаклем Алексей Бородин предупреждает нас: есть дороги, вступив на которые уже невозможно повернуть назад.

Спектакль идет два часа без антракта. Антракт здесь невозможен, так как любая пауза может разрушить ткань происходящего.

Художественный руководитель РАМТа Алексей Бородин не просто поставил сценарий Э. Манна "Нюрнберг", он организовал вокруг него образовательный проект, в рамках которого пройдут дискуссии, кинопоказы, лекции и семинары, посвященные ликвидации конформизма.

Прекрасный кофе фрау Бертхольт - вдовы казненного генерала, пригласительные в оперу, наконец, многочисленные номера кабаре "Нюрнберг": на сцене дамы в блестках, легкомысленные зонги, хороводы и хлопушки, а внезапно появившиеся солдаты в фашистской форме оказываются стриптизерами. Но как бы суета, радости и заботы мирного времени ни пытались заткнуть рот истине, роковой вопрос все-таки прозвучит: "Почему мы не проронили ни слова? Почему мы приняли в этом участие?"

Основная мысль спектакля Алексея Бородина разворачивается с неотвратимой и убеждающей логичностью. Частные случаи судебной системы, которая поставила на поток стерилизацию умственно неполноценных, а потом стала обсуждать стерилизацию и своих противников, сменяются цифрами о погибших в Освенциме и Дахау…

...РАМТовский "Нюрнберг" - событие в театральной жизни столицы. История кажется невероятно близкой, а ее уроки - предельно актуальными.

На финальных словах судьи Хейвуда: "Мы - это то, во что мы верим и что защищаем, хотя защищать это и невозможно" - зал аплодирует стоя. Именно театр вновь и совершенно очевидно становится в нашей стране местом, где называют вещи своими именами и прямыми текстами пытаются воззвать к человеческой совести.

"Нюрнберг" - спектакль всего РАМТа, редкий по режиссерской продуманности, слаженности и разнообразию приемов: в нем легко скользят массивные декорации, танцуют и поют на разных языках актеры, до хрипоты спорят обвиняемые и обвинители о том, что есть преступление, кто виноват, кому судить и каким должно быть наказание.

Суд, творимый в зале ратуши Нюрнберга, затрагивает всех, кто не хочет о нем знать, кто искренне не считает себя виновным в той трагедии, которая случилась в мирной стране цивилизованных и культурных обывателей.

А мы? Разве мы не хотим? Покоя, мира? Разве мы с вами не хотим жить, "как все нормальные люди"? И вдруг сквозь "историческую" фактуру, иностранные имена и обстоятельства, хитросплетения послевоенной политики - проступает совсем иная картинка. Совсем наша. Совсем близкая.

Каждый сам выбирает между добром и злом. Не партия, страна или эпоха, а сам человек несет ответственность за конкретный поступок. Как объяснил судья Хейвуд немецкому ученому коллеге, все, что случилось с Германией, произошло именно тогда, "когда вы в первый раз приговорили невиновного к смертной казни".

Город пьет и гуляет, устраивая уличные процессии в карнавальных костюмах или оперные штудии Бетховена. Веселая музыка, полупристойные кабаретные номера, летящие шарики и конфетти… Народ гуляет, ему не до суда. И самые пронзительные моменты спектакля, связаны, кажется, именно с Янингом, желающем свою вину признать публично, когда начинают звучать темы исторического покаяния.

Это совсем не зал суда, а ресторан. Туда-сюда снуют официанты, подливая вино, легкая музыка, звон бокалов, тихие разговоры... За одним из столов сидит и судья Хейвуд, именно от его решения и зависит исход процесса. Допрос происходит во время обеда, рассказы о преступлениях нацистов перемежаются кабарешными номерами, то и дело сбивая пафос происходящего на сцене.

10 октября в РАМТе состоялась премьера спектакля, где ответ на все чаще задаваемый вечный вопрос "Что делать?"... вновь пытаются отыскать. "Нюрнберг" Алексея Бородина говорит нам: не бояться признавать свою вину.

...успех "Нюрнберга" - это успех не только ведущих актеров, но и массовки, которая так поет в бетховенском "Фиделио" и так танцует во время карнавала, будто играет последний спектакль в жизни, и рабочих сцены, которые как по волшебству превращают ресторан в зал судебного заседания.

Люди хотят жить вне доминанты вины - без моралите. Они с таким трудом вернулись к более-менее нормальной жизни - хотя бы в тусклом свете огней кабаре, а суд - досадная и последняя преграда на этом пути - скорее бы все закончилось. Разумеется, этот Яннинг все испортил. А еще ведь считался умнейшим человеком своего времени! Жизнь должна продолжаться. Трагедию оставим в учебнике по истории.

Помнить, не повторять, суметь сохранить себя. Все это безусловно заложено, как в самом тексте Манна, так и в спектакле Алексея Бородина. Но было бы, конечно, глупо отрицать сверхактуальность "сюжета" по отношению ко дню сегодняшнему. А какие акценты сделает каждый из зрителей - дело его собственной внутренней позиции. Смотреть и расставлять акценты настоятельно рекомендуется!

В Российском Молодежном театре состоялась премьера спектакля "Нюрнберг", поставленного Алексеем Бородиным по киноповести Эбби Манна "Нюрнбергский процесс". Это один из лучших, если не лучший спектакль из тех, что идут сегодня на театральных сценах столицы, как по важности поднимаемой темы, так и по уровню ее художественного воплощения.

Кажется, что "Нюрнберг" Бородин ставил вовсе не про Нюрнберг, вернее, не столько про него, сколько про нас сегодняшних. Про желание делить мир на правых и виноватых. Про попытки оправдать жестокость, и только кажущуюся их невозможность. Про то, где находится точка невозврата, после которой спаситель Германии превращается в одного из главных агрессоров XX века, понятие "расы" становится юридическим, а право оказывается в руках диктатора.

Понятен ли будет спектакль молодым и юным? Конечно. Если выслушаем их впечатления, вместе обсудим, объясним непонятное. А то, что спектакль захватит зрителя - сомнения нет, ведь им живет весь театр.

"Поднимайте головы, будьте горды тем, что вы немцы!" - знакомо? Наконец, кто-то, покинув стены театра, задумается: почему безразличие, конформизм всегда побеждают правду и совесть?